Смерть под уровнем моря - Александр Тамоников Страница 10

Он плавно снижался. Приближались гребни известняковых скал, извилистые островки леса между этими каменными изваяниями, обрывы, пропасти. На юге тьма-тьмущая. Ялта и Элидия где-то слева, их не видно за оборванными краями плато.

Дыхание капитана восстановилось. Он рыскал глазами, отыскивал огоньки костров, но не видел их. Они спрятались за лесом и горными склонами. Его действительно сносило ветром.

Он натянул стропу, чтобы не врезаться в каменный склон, и тут же пожалел об этом. Лес стремительно приближался.

Парашют зацепился за макушку какого-то хвойного раскидистого дерева. В плече Вадима вспыхнула боль, и он повис в полутора метрах от земли. Проклятый двоечник!

Через несколько секунд капитан успокоился, отбросил подальше боль в плече. Ничего особенного, просто ссадина. Неудобно было висеть между небом и землей. У офицера контрразведки возникло такое чувство, будто он щенок, которого кто-то держит за шкирку.

В округе было тихо. Буркнула разбуженная птица и заткнулась. Простучали по стволу чьи-то лапки, и снова все смолкло.

Вадим поднял голову и увидел, что купол парашюта запутался в перехлестах ветвей, стропы обвились вокруг сучков. Ночью с воздуха никто не разглядит, но вот днем!..

Он дотянулся ногами до основания толстой ветки, зацепился за нее тыльной стороной пятки, подтянулся. Второй ногой капитан обхватил ствол, высвободил руку, скрученную спиралью, дотянулся, извиваясь, до пояса, извлек из чехла складной нож. Сработал кнопочный механизм.

Вадим осторожно перерезал стропу, затем другую и вовремя закинул обе ноги за ветку, иначе повалился бы вниз головой. Вытянутые руки почти касались земли.

Ему мешали вещмешок и парашютный ранец за спиной. Но с физической подготовкой у капитана СМЕРШ проблем не было. Он совершил подъем переворотом, поменял ноги на руки… и грузно повалился в траву, лишь чудом не подвернув лодыжку. Ладно, свидетелей бесславного падения вроде не было, никто не обсмеет.

Сосна, на которую сверзился Вадим, была какой-то «нестандартной» – изогнутой, чрезмерно крупной, обросшей ветвями. Он стащил ранец, отцепил от пояса вещмешок и снова полез на дерево, благо ветки позволяли карабкаться как по лестнице.

Несколько минут ушло на то, чтобы перерезать запутавшиеся стропы, стащить с дерева ободранный шелк. Все парашютное хозяйство, включая шлем, капитан сунул в какую-то яму, утрамбовал ногами, завалил лапником.

Сиротин обнажил ствол «ТТ», несколько минут сидел, привалившись к дереву, прислушивался к звукам леса. Пахло хвоей, травой. Здесь, в Крыму, какие-то свои, особенные, неповторимые запахи.

Он извлек из кармана компас, сориентировался. Ветер не мог отнести его далеко. Партизаны видели самолет, будут искать.

Через несколько минут из леса вышел человек, мало напоминающий парашютиста. Брезентовая куртка, мешковатые штаны, удобные немецкие короткие сапоги. Вещмешок занял свое законное место за спиной.

Вадим пересек поляну, вышел на край обрыва, присел на корточки. Перед ним простиралась сложная пересеченная местность – канавы, кустарники, заросли можжевельника, напоминающие мотки колючей проволоки.

Чтобы спуститься с террасы, ему пришлось вернуться на восток по узкой извилистой тропке. Он рискнул включить фонарик, чтобы определиться. Дальше капитан опять двигался в темноте, перебирался через каменные завалы. Вадим бегом пересек опрятную буковую рощицу, пробрался по камням вдоль обрыва и забрел в густой хвойный лес, который оказался не таким уж протяженным.

Он отдыхал, привалившись к дереву, снова сверился с компасом, покурил в рукав. Вадим изрядно вспотел, расстегнул куртку.

В Крым пришла весна. Ночные температуры стали вполне терпимыми. Облака сбегались в основном ночью, днем вовсю светило и пригревало солнышко. На деревьях распускались листья, зеленела трава.

Вадим поднялся, вышел на поляну. Луна пробилась сквозь тучи, озарила лес, изогнутый волной. Капитан присел на корточки, потом лег. Ему показалось, что ветер донес до него какие-то приглушенные голоса. Но больше он ничего не слышал, сколько ни напрягался. Да, могло и померещиться.

Он переполз через поляну, снова вступил под полог растительности и двинулся на юг.

«Не заблудиться бы в этом хаосе», – закралась ему в голову неприятная мыслишка.

Капитан выбрался на следующую поляну, где его и поджидал сюрприз.

– Стоять, руки вверх! – прокричал кто-то задорно и звонко.

Вадим послушно встал и нащупал в рукаве компактный браунинг, зафиксированный резинкой.

«Вроде не немцы, – подумал он. – Но в Крыму хватает и полицаев, набранных из местных предателей. Партизаны Сазонова должны меня ждать. Есть пароль и отзыв».

Но эти трое подходили без всякого пароля. Двое растеклись по поляне, крались вдоль кустов, что было в общем-то грамотно. Третий шел прямым курсом, выставив вперед немецкий «МП-40».

Луна продолжала поблескивать, озаряла поляну рассеянным светом. Тучи стали разбегаться.

– Кто такой? – бросил мужчина с автоматом, предусмотрительно остановившись за пару метров. – Руки, говорю, вверх, да повыше! Не понимаешь, что ли? – Он говорил с характерным южным акцентом.

Лунный свет обрисовал этого субъекта. Молодой жилистый парень, чернявый, тонкие усики под носом, папаха по-казачьи заломлена на затылок. Тонкий бушлат обтягивал торс. Он подозрительно разглядывал человека, стоявшего перед ним с поднятыми руками.

– Никто, – сказал Вадим. – Гуляю. А ты кто такой? Вам вожатые в «Артек» не нужны?

Последние слова прозвучали глуповато, но таков уж был пароль.

– Чего? – протянул парень, передергивая затвор. – Какой еще на хрен «Артек»? Ты что несешь, дядя?

Вадим не ожидал такой реакции.

«Какой я тебе дядя? – устало подумал Сиротин. – Постарше лет на шесть. Похоже, и поумнее буду».

– Пионерский лагерь такой, – пояснил он. – Здесь недалеко, под Медвежьей горой. Ты должен знать.

Двое спутников этого типа обследовали кусты и встали за спиной офицера контрразведки СМЕРШ. В позвоночник его уперся ствол.

– Чернуля, что он мелет? – проворчал сзади один из этих ребят. – Это же фашистский шпион, падла полицейская! Шныряет по лесу, разнюхивает про нас. Хрен тебе, сука, а не база товарища Сазонова! – Он надавил на свое оружие с такой силой, что ствол чуть не продырявил контрразведчика.

Вадим усиленно размышлял, старался держаться спокойно.

«Эти трое могут сами оказаться полицаями. Они провоцируют меня, называют фашистским шпионом, упоминают про товарища Сазонова, чтобы я выдал себя. Откуда взялись эти фрукты?

Браунинг в моем рукаве – штука полуавтоматическая. Незачем после каждого выстрела взводить курок. Я могу мигом уложить всю компанию. Они и чихнуть не успеют».

– Значит, не хочешь говорить, что ты за хрен с горы? – Чернуля усмехнулся. – А ну-ка стряхивай мешок, руки за голову! Да не шевелись, сука!