Проба пера - Иван Сербин Страница 10

— Лишь только вой полуночной волчицы небес коснется… Небес? Нет, не так. Лишь только вой… Где? Стоп… А, все. Лишь только вой полуночной волчицы звезды коснется, что… Что?.. Неужели я идиот?.. Встает над миром… Звезды коснется, что встает над миром…

— Чего это с ним? — озадачился Борик. — Башню, что ли, повело у пацана?

— Репетирует, — коротко ответил Дима. Он высматривал среди декораций Наташу.

— Ааааа… — Борик весело хмыкнул.

— Да, — спохватился Дима. — Если что, я не с тобой!

Паренек вздохнул, помотал головой и пробормотал:

— Ну и хрен ли? Мы будем снимать кино или мы не будем снимать кино? — затем утробно и фальшиво рассмеялся, снова вздохнул и ловко, в одно движение, поднялся. Обернулся. Дима увидел, что лицо у парня совершенно серое, с какими-то странными подтеками. — О! Кого я вижу! — бодро завопил серолицый. — Димка! Здорово, старикан!!!

Он бодро скатился с пандуса, зашагал к Диме, протягивая для пожатия руку. Тот с трудом признал в серолицем одного из сочинских знакомых.

— Что за клык моржовый? — напрягся Борик.

— Борик, это не моржовый. Это родной. — Не то чтобы Дима любил братковский сленг, но объяснения, высказанные на этом языке, понимались Бориком куда быстрее и лучше. Он улыбнулся, пожал руку серолицему. — Валера, тебя не узнать.

— Валера, — парень протянул руку Борику.

— Борик, — солидно представился тот.

— Слушай, Валера, — Дима огляделся. — Ты Наташу не видел?

— Здесь была, — Валера покрутил головой. — Натусик!!! Натусик!!! — завопил он на весь павильон и, не дождавшись ответной реакции, заявил: — Отошла, наверное, куда-нибудь. Как сам-то?

— Нормально. — Народ начал оглядываться, рассматривать Диму с нескрываемым интересом. От нечего делать, надо полагать. В основном, конечно, привлекал внимание шикарный букет. — У вас как дела?

— Да, старик, на букву «х». Типа «хорошо», только наоборот. Видишь, полдня не можем съемку начать. «Кто идиот? Я идиот?» — выдал он ни с того ни с сего.

— Почему?

— Да продюсер, гад, деньги снова не перевел. Мишаня на прошлой неделе с ним встречался, тот клялся-божился, что все будет в порядке, — и ни шиша. Снова продинамил, сволочь. Мишка побежал в дирекцию договариваться, чтобы съемку разрешили. Те упираются, грозятся оборудование отобрать и начать разбор декораций. Представляешь? Вот труба будет. И так павильон под съемку еле выбили. Тут сейчас Шахназаров работает. Город древнеримский строить будут на той неделе, прикинь? Мишаня «окно» месяц выпрашивал, а теперь такая лажа получилась.

— Не свисти. Где будут город строить? — спросил изумленно Борик. — Здесь?

— Здесь, конечно, где же еще? — засмеялся Валера. — Площадь, дворец с колоннадой, бассейн, как положено. Бассейн, правда, так себе. Вон, под колосниками висит. — Под колосниками, на тросах, висело нечто внушительно-объемное. Снизу, правда, было совершенно не понятно, что именно. — Там из-под воды все планы. Мощь, да?

— Ни болта себе, — покачал головой восхищенный Борик.

— Карену хорошо. У него с деньгами проблем не возникает. Под одно имя сколько надо дадут, даже сценарий читать не станут.

— А у вас читают?

— Еще как. Три раза сценарий переписывали, под продюсера.

— Про что хоть фильм-то? — с любопытством спросил Дима.

— Да там… «Гамлет» осовремененный. Триллер, одним словом. С мистико-философским уклоном. Дожди всякие там, кошки чумные, мусор по улицам… Ураган, короче. Такой, знаешь, в духе Паркера.

— А «в духе Миши» Миша снимать не хочет?

— А «в духе Миши» Мишаня снял бы, да только под это дело финансирование хрен найдешь. — Валера посмотрел в потолок, ухнул, имитируя совиный крик. — Во! Классно!

— Ты покойника играешь?

— Почти угадал, — Валера засмеялся. — Ведьму играю. Ну, то есть у меня еще роль тут приличная, Розенкранца, но еще ведьмой подрабатываю. Для денег. Все равно рожу под гримом не видно.

— Слышь, братела, — понизив голос до заговорщицкого шепота, поинтересовался Борик. — А этот мужик… Ну, вон тот, глушанутый, на могиле который сидит. Это че, кукла?

Вадим обернулся. Унылый мужчина, не мигая, таращился в пространство стеклянными глазами.

— Сам ты кукла, чудило. Это оператор.

— А че это с ним? Вперло его, что ль?

— Настрой ловит.

— Аааа… — протянул уважительно Борик, совершенно игнорируя «чудилу». — Слышь, а это… могилы настоящие?

— Некоторые фанерные, другие давленые. Из пластика.

— Чума, — с детским восторгом заявил охранник. — Реально как настоящие. Хрен отличишь.

— А ты думал!

— Все готово? Людей на площадку, быстро!!! — донесся с лестницы чей-то вопль, звенящий от истерических нот. — Через пять минут начинаем съемку!

Борик инстинктивно сунул руку под куртку, обернулся.

— О-па, — Валера хмыкнул. — Димыч, извини. Не хочу под горячую руку попадать. — Он рваной трусцой метнулся к пандусу и уже через пару секунд стоял посреди могил.

В лестничном колодце раскатились дробные шаги, и по ступеням сбежал Миша. За ним вереницей топотала съемочная группа. Увидев Диму с Бориком, режиссер невольно сбавил темп:

— Почему посторонние?.. — Он осекся. Кивнул без особой радости: — Ааааа, это ты… Привет.

— Здравствуй, Миша, — улыбнулся Дима. — Ты Наташу не видел?

— Хотел бы, — помрачнел тот и заорал на весь павильон: — Где люди? Я же сказал, никому не расходиться!!! Нам два часа всего дали!!! — Он повернулся к низенькой женщине в яркой полосатой футболке, джинсах и кепке-бейсболке. — Всех на площадку! Через минуту чтобы все были здесь.

— Поняла, Михал Михалыч, — кивнула женщина и тут же крикнула кому-то: — Где остальные ведьмы?

— Обедать пошли, — ответил ей голос кого-то, стоящего за могилами.

— А почему они обедать пошли во время съемки? — резко и пронзительно завопила женщина и тут же куда-то убежала.

— Бардак, — печально покачал головой Миша. — Ну почему у нас всегда такой бардак? Чем бы ни занимались.

Вспыхнул слепяще юпитер. «Проснувшийся» оператор повел плечами, повернул голову, оглядывая стоящих внизу людей, и заявил кому-то могильно:

— П…деныш, иди на площадку. Яркость проверить надо.

«П…деныш» послушно поднялся на помост, встал там, где ему указал оператор. Тот забрался на тележку, а ассистент принялся вымерять яркость при помощи фотоэкспонометра.

Оператор слушал его, кивал, наконец буркнул:

— А ты ведьм мерил? Ведьмы у нас в темном, их пять, они нам весь свет от юпитера срежут. Ну что нет-то, когда срежут. Да говорят тебе! Поставь еще кого-нибудь. Чего ты бегаешь, не бегай… Погоди. — Оператор покрутил головой, заметил стоящего у дверей Диму, махнул рукой: — П…деныш, иди сюда.