Пациент мафии - Михаил Серегин Страница 10

Человек в темном костюме смерил его холодным взглядом светло-серых глаз и коротко бросил:

– Ждите здесь, уроды!

Он с треском захлопнул дверцу и направился к зданию. Перевалило уже далеко за полдень. В горячем воздухе висели запахи бензина и асфальта. Высокие окна офисного центра отсвечивали ослепительным бронзовым блеском.

Он вошел в здание и поднялся в лифте на восьмой этаж. Здесь почти все левое крыло занимали помещения фирмы «ИнтерМЭТ». В приемной, выдержанной в контрастной, деловито-броской манере – черная мебель, сверкающая белизной оргтехника, – молодая секретарша, одетая в тон интерьеру, обратила к нему предупредительное лицо.

– Я к Корнееву Сергею Ивановичу.

– У них сейчас совещание, – с искренним сожалением сказала секретарша, одарив посетителя взглядом больших сочувственных глаз.

– Он меня ждет.

– Я сейчас узнаю, – заколебалась секретарша. – А как о вас доложить?

– Темин Константин… Константин Леонидович, – поморщился посетитель, точно собственное имя не доставляло ему никакого удовольствия.

Секретарша выпорхнула из кресла и семенящей походкой скрылась за глухой черной дверью. Темин не стал присаживаться. Все так же по-военному выпрямившись, он стоял посреди приемной. Его взгляд безразлично скользнул по белым стенам, по сверкающему прямоугольнику окна, по обложкам глянцевых проспектов на столе и снова застыл, обратившись к двери.

Секретарша довольно долго не появлялась. Наконец она возникла на пороге – немного растерянная, но по-прежнему любезная, и торопливо сказала:

– Прошу вас, заходите!

Темин одернул пиджак и, слегка наклонив голову, вошел в кабинет. На его короткое «здравствуйте» никто, кажется, не ответил. Четыре пары глаз сверлили Темина испытующе и с явным нетерпением.

Из четырех совладельцев фирмы троих Темин знал лишь понаслышке и так близко видел впервые. Они сидели вокруг стола – генеральный директор Лоскутов, средних лет блондин, с чуть выкаченными, как бы вечно удивленными глазами, лощеный Сиволапов, на длинном носу которого поблескивали очки в тонкой золотой оправе, и одышливый, раздраженный Тягунов, страдающий от жары даже здесь, где исправно работал кондиционер. На столе стояли бутылочки с водой «Перье» и высокие стаканы.

– Так что вам угодно? – раздраженно бросил Лоскутов, нервно сплетая пальцы.

Темин, не ответив, перевел взгляд на четвертого члена правления, который, небрежно развалясь в кресле, сидел чуть поодаль. Это и был Корнеев – человек, плативший Темину деньги, знавший его еще с тех времен, когда он назывался просто Корнеем и был сильно не в ладах с Уголовным кодексом. Теперь он ходил в галстуке и костюме от Пьера Кардена, который, впрочем, на его плотной, чуть расплывшейся фигуре смотрелся как на корове седло, и носил в кармане удостоверение помощника депутата Государственной думы.

Корнеев поднял крепкую, лобастую голову, которая, казалось, росла у него прямо из плеч, и сверкнул маленькими цепкими глазками.

– Чего ему угодно? Ничего ему не угодно… Это мой человек, я же сказал! – хрипловатым голосом пробурчал он. И тут же требовательно гаркнул на Темина: – Узнал чего? Выкладывай!

Тот бесстрастным, но обстоятельным тоном обрисовал ситуацию, не преминув уточнить:

– С бабой что будем делать, Сергей Иваныч?

Он адресовался в основном к своему хозяину, но его доклад привел остальных в состояние шока. Лоскутов дернулся, точно получил удар током, и бессильно закрыл лицо ладонью. Тягунов, побагровев, торопливо налил себе воды и с жадностью выпил. Сиволапов саркастически покосился сквозь очки на Корнеева – нет, что ни говори, а плебейская сущность лезет наружу, как ни прячь ее за пиджаком от Кардена.

– Сергей Иванович, я вам удивляюсь, – иронически произнес он, снимая очки и сосредоточенно протирая стекла надушенным платочком. – Как вы додумались пригласить сюда этого вашего… гм… подручного… И заставляете нас выслушивать совершенно невообразимые вещи!..

Лоскутов открыл лицо и горячо возразил:

– Выслушивать? Нет, увольте! Я ничего не желаю слышать!.. Мы говорим здесь о делах фирмы, а свои дела Сергей Иванович пусть улаживает в другом месте!

– Ни хрена себе! – изумленно прохрипел Корнеев, обводя всех презрительным взглядом. – Какие мои дела? Кто допустил утечку информации, я, что ли? Где ваша служба безопасности была, когда Казарин шарился по документам? Спасибо, в последний момент перехватили его звонок! И что вы тогда говорили – «Сергей Иваныч, любой ценой остановить!». А теперь вон как запели!

Лоскутов переглянулся с Сиволаповым и назидательно произнес:

– Не знаю, как вы нас поняли, Сергей Иванович, но речь шла именно о том, чтобы остановить утечку информации – не более того. Существует масса методов… А теперь что получается? Я вынужден давать объяснения следователю…

– Господа! – взмолился окончательно взмокший от жары и переживаний Тягунов. – Давайте же решим вопрос с посетителем! Здесь же посторонние!

Лоскутов, спохватившись, уставился на Темина, который неподвижно, точно манекен, стоял напротив стола.

– Вы свободны! – подчеркнуто строгим тоном объявил он. – Идите.

Темин вопросительно посмотрел на хозяина. Корнеев презрительно махнул рукой и прохрипел:

– Ладно, Костя, выйди!.. В предбаннике подожди… Я скоро освобожусь.

Темин почти по-военному повернулся кругом и вышел из кабинета. Едва дверь закрылась за ним, Тягунов выплеснул долго сдерживаемое раздражение в крике:

– Черт знает что! Убийство, похищение! Сергей Иванович, нельзя же так топорно работать! А главное, результатов ноль!

Его вспотевшее красное лицо пылало возмущением.

– У вас до хрена результатов! – зло прохрипел Корнеев. – Никто не знает до сих пор, чего этот Казарин надыбал и кому нес!.. А завтра нас всех повяжут и представят к «вышке».

– Сергей Иваныч, у нас в стране мораторий на смертную казнь! – с легкой иронией напомнил Сиволапов.

– У нас в стране, – уничтожающе отозвался Корнеев, – сегодня мораторий, а завтра крематорий!.. Не «Сникерсами» торгуем!

– Все правильно! – горячо подхватил Лоскутов. – Но действовать нужно тонко! Не как слон в этой самой лавке, где торгуют «Сникерсами»! Нужно было выяснить, чем на самом деле располагает Казарин… Я лично вообще не уверен, что его информация имеет какую-то ценность.

– А вот это зря, Николай Кимович! – рассудительно произнес Сиволапов, водружая на нос очки. – Через Казарина много чего проходило… Между прочим, я сразу настаивал на его увольнении… Ко мне не прислушались – теперь расхлебываем!

– Но каков фрукт! – раздраженно вмешался Тягунов. – До последнего момента притворялся лояльным… На шашлыки приглашал!

Корнеев заворочался в кресле, сопя, достал из кармана сигарету и закурил, пуская во все стороны огромные клубы дыма.