Русский - Юрий Костин Страница 10

Григорий Аркадьевич Привольский с виду был человеком неприметным и скучным. Таким же, как и все его серенькое житье-бытье. Опять же — с виду. Его законопослушность, малодушная лояльность властям любых уровней — от участкового до работника ЖЭКа — раздражала соседей и, наверное, родственников, если они вообще у него были, создавая вокруг Привольского атмосферу недоверия.

Он жил один в трехкомнатной квартире стандартной хрущевской пятиэтажки, ездил на «москвиче» (это в начале-то XXI века!), под Москвой имел в собственности деревянное строение из бруса, вроде бы даже собранное собственными руками, на законных шести сотках земли.

Сказать, что Григорий Привольский был скуп, значило не сказать ничего. Имея приличный заработок, он шокировал продавцов просьбами «нарезать шестьдесят граммов докторской», а последние капли шампуня, оставшиеся на донышке, разбавлял водой и использовал еще несколько раз.

Когда Привольский покидал квартиру, ничего не менялось в окружающей его среде обитания. Если бы, к примеру, дом номер 8/2 по улице Новочеремушкинской хотя бы на три дня покинул дядя Семен — алкаш, дебошир, знаменитость локального масштаба, это событие заметили бы все — от участкового до самого последнего лежачего больного в квартале. Отсутствия Привольского никто и никогда не замечал.

Однако именно это обстоятельство было на руку Григорию Аркадьевичу и его коллегам. Может, и не было друзей у Привольского, зато коллеги имелись. Он трудился в НИИ, официально — Научно-исследовательском центре изучения альтернативной энергии (НИЦАЭ). Чем конкретно занимался Григорий Аркадьевич, мало кто знал. Да и если бы из праздного любопытства или еще по какой причине кто-то пожелал бы это выяснить, вряд ли получилось бы. Никаких сведений о существовании НИЦАЭ в общедоступных источниках не содержалось.

Для широкой и даже для узкой общественности такого центра не было в природе. Между тем он работал, причем очень интенсивно, особенно в последние годы. Правда, деятельность различных кафедр и департаментов центра очень отдаленно напоминала заявленное в названии направление науки.

Центр изучения альтернативной энергии занимал огромные площади, большей частью скрытые под землей. Бесчисленные помещения, лаборатории, конференц-залы, спортивный клуб и даже бомбоубежище простирались на территории в несколько десятков гектаров. Над всем этим подземным царством шумел Битцевский лес и возвышался Государственный палеонтологический музей, который, кстати, служил одним из входов в Центр, что, понятное дело, не афишировалось. Почти все служащие музея одновременно являлись сотрудниками Центра. Кем, в свою очередь, по совместительству являлись сотрудники Центра, никому не было известно. Очевидно, что организация существовала не на деньги Академии наук, но имела стабильное финансирование и очень серьезную государственную поддержку. Зарплаты научным сотрудникам выплачивались немалые, льготы имелись завидные.

Центром руководил доктор технических наук Сергей Самуилович Сосновский. В его рабочем кабинете висели фотографии, на каждой из которых он был изображен в компании с одним из трех самых больших начальников последней четверти века: Горбачевым, Ельциным, Путиным. Тридцать лет из своей сорокалетней карьеры Сосновский посвятил энергетике.

Смыслом жизни Сосновского была работа. Он не ходил в гости, не принимал у себя дома друзей, не смотрел кинопремьеры, но более всего почему-то не любил и не понимал театр.

Говорили, будто второй страстью в жизни Сосновского, помимо науки, была его любимая и верная жена Гуля. И все же работой он занимался столь самоотверженно, что порой абсолютно ничего не замечал вокруг. Именно в состоянии полной погруженности в процесс изучения предмета его однажды очень сильно скомпрометировали, результатом чего стало двухмесячное пребывание в тюрьме графства Саффолк в штате Нью-Йорк. После этого он, к своему глубочайшему сожалению, стал «невъездным» в США.

Были в биографии Сергея Самуиловича и другие яркие приключения, увлекательные и опасные командировки, но о них знали немногие посвященные, к числу которых относился его помощник и доверенное лицо Григорий Привольский.

Сегодня у Сергея Самуиловича был хороший день. Он готовился покинуть рабочий кабинет раньше обычного, то есть не в одиннадцать часов вечера, а, к примеру, в восемь или девять. Дома ждала Гуля, родственники и вкусный ужин по случаю празднования их серебряной свадьбы. Секретарь Ирина принесла Сосновскому свежие газеты и журналы, которые Сергей Самуилович с интересом просматривал, попивая кофеек из чашечки легчайшего английского фарфора.

Зазвонил телефон. Сосновский отставил кофе в сторону, положил газету на стол и снял трубку.

— А, это ты, Гриша, привет!

— Здравствуйте, Сергей Самуилович. Я зайду? — поинтересовался Привольский.

— Сейчас?

— Надо бы сейчас…

— Ну, заходи, коли надо.

Сосновский удивился. Помощник неизменно угадывал его настроение, а тут взял да и не угадал… Сегодняшнее настроение директора заключалось в том, чтобы никого не видеть. Он просто хотел, что называется, разгрести дела, просмотреть всякие отложенные до времени бумаги и спокойно уехать домой на торжество.

— Что стряслось? — Сосновский сделал вид, будто увлечен изучением заголовков «Коммерсанта». — Если ты про Плукшина, то я все знаю… Жаль старика. Очень жаль. Ты ведь дружил с ним или я чего-то путаю? У него кто-нибудь остался? Родственники есть? А то, может, надо помочь с организацией всяких там церемоний. И венок купить надо бы…

— Сережа, он украл контейнер с табличками! Вынес из лаборатории! И вот теперь он умер, а в квартире ничего не нашли!

Только в самых редких случаях Привольский позволял себе перебивать начальника, а тем более вспоминать, что с директором НИЦАЭ они когда-то сидели за одной партой, обращаясь к тому по имени.

— Как это «украл»? Ты не в себе… — Сосновский понял: произошло из ряда вон выходящее. — Ты серьезно? И ничего в квартире не обнаружили? Может, еще раз поглядеть, тщательней?

— Все обыскали, — со вздохом доложил Привольский. — Милиция на ушах стоит, даже эфэсбэшники в свободное от работы время помогали. Он или спрятал, или продал… Дело было в пятницу. Мы потеряли два или три дня. А родственников у него никаких нет. Разве что тетка в Екатеринбурге, но она на всю голову никакая… Правда, есть тут один…

— Черт… — Сосновский уже не сидел в кресле, а нервно мерил кабинет шагами. — Ты успел понять, что это вообще такое было?

— Конечно, нет. Мы только приступили к расшифровке. Ты… вы ж сами долго не давали денег на подключение спецов из Центра стран Азии и Африки. Я сколько раз просил, а вы говорили, дескать, хватит в бирюльки играть.

Сосновский замахал на него руками:

— То есть, по-твоему получается, я виноват? Ну-ну.

— Не в этом дело. Ладно… Это некие тексты. Но откуда, как попали в озеро, почему и кто их оставил? — продолжал Привольский. — По мне, так наиболее фантастическое объяснение и есть самое реальное: это действительно прилетело к нам с метеоритом. Неземное происхождение…