Инструктор. Пока горит звезда - Андрей Воронин Страница 10

Коротков каждый день педантично брился, надевал туфли, начищенные до блеска, а перед выходом из дома брызгался парфюмом, чтобы выглядеть солидно и внушать избирателям почтительный трепет, как и положено настоящему политику. Не то что там всякие выскочки, которые и костюм не могут подобрать со вкусом, а уже лезут в политику.

Коротков устало откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Пока будут стоять в пробке, он хоть немного подремлет. Голова просто раскалывалась от головной боли. Постоянные звонки и какие-то сообщения. Он уже путался в событиях и датах и часто не узнавал голосов звонивших, настолько его одолевала усталость.

А сейчас есть время подремать и привести мысли в порядок. Придет Орбели. У него, наверно, что-то важное. Обычно он сам не звонит. А тут позвонил вчера около двенадцати и сказал, что ему нужно кое-что обсудить, касающееся обоих. Ничего, пускай Орбели думает, что он главный, пускай, пускай, вот возьмет Коротков власть, тогда покажет ему, где раки зимуют. А пока можно и подыграть. Чего не сделаешь ради того, чтобы стать президентом, чтобы все смотрели на тебя с придыханием и стыдливо молчали, когда ты кричишь? Он выберет себе самый лучший кабинет и найдет красивую секретаршу. Лучшие годы жены позади, потому надо как-то обустраивать свою интимную жизнь. Раньше ведь получалось, за руку она его ни разу не ловила, вот и сейчас пускай думает, что он блюдет ей верность до гроба. Все эти понятия, рассуждения о добре и зле не имеют никакой ценности по сравнению с властью. Он будет командовать, а ему будут все подчиняться. Все важные вопросы решаются в тишине, и незачем привлекать к себе лишнее внимание. Замечтавшись, Коротков уснул.

Шофер хотел задать вопрос, но, повернув голову, осекся и замолчал. Не дай бог разбудишь шефа, тем более, если он не в духе. Такой разгоняй получишь, что на всю жизнь запомнишь и еще месяц будешь лечиться от нервного тика. Нет уж, спасибо, ему такое не надо.

Доехав до высокого здания, шофер плавно остановил «мерседес», мучительно раздумывая, то ли будить Короткова, то ли нет. С одной стороны, он боялся, что шеф может проспать важную встречу, и тогда, в первую очередь, полетит его голова за то, что не разбудил, а с другой стороны, если шеф никуда не торопится и он прервет его сон, то и за это влетит. Решив, что с какой стороны ни поверни, все равно плохо, водитель рискнул.

— Владимир Петрович…

Коротков разлепил веки и сонно уставился на водителя.

— Уже приехали, — осторожно сказал водитель.

— Жди меня здесь.

Обрадовавшись, что Коротков совершенно не разозлился, водитель выскочил из машины и открыл шефу дверцу. Тот неспешно выбрался из «мерседеса» и поморщился. Дул холодный ветер, причем не откуда-то сбоку, а прямо в лицо. Ряды деревьев перед офисным зданием пожелтели. Кружились хороводом жухлые кленовые листья. Коротков раздраженно подумал, что скоро начнутся заморозки, и тогда ему придется носить шапку, которую он жутко не любил, хотя бы потому, что каждый раз приходилось снимать ее в помещении и смотреться в зеркало, не испортил ли он себе прическу.

— Смотри, если я выйду, а тебя здесь не будет, пеняй на себя, — пригрозил напоследок Коротков, хотя этот водитель, в общем-то, зарекомендовал себя с лучшей стороны.

Но это он специально, в качестве воспитательной меры, чтобы шофер не расслаблялся и знал свое место.

— Что вы, Владимир Петрович!

С чувством превосходства, тяжело поднявшись по ступенькам, Коротков зашел в офисное здание. В холле с ним тут же подобострастно поздоровались охранник и гардеробщица. Коротков небрежно кивнул. Со всеми здороваться времени не хватит, да и чего, он, Коротков, будущий президент, должен здороваться со всякой швалью?

Коротков прошел к лифтам и нажал кнопку вызова. Офис находился на шестом этаже, а пешком ему подниматься неохота. Раз лифты сломались, и Короткову пришлось тащиться на своих двоих. Он хорошо запомнил этот подъем. Коротков любил вкусно поесть, поэтому, как и полагается, отрастил брюшко, каждый шаг ему был за два, ноги не слушались и тяжелели. К тому же он все не мог отказаться от курения, и уже в пролете между третьим и четвертым этажом начал задыхаться. Нет, с него хватит таких «прогулок».

Прибывший лифт приветливо дзинькнул, и створки плавно разъехались в стороны. Коротков хотел пройти в лифт, но его «подрезал» какой-то суетливый служащий, чей плохо завязанный галстук съехал набок. Служащий, прижимая к себе папку, рассеянно посмотрел на Короткова, но так и не извинился.

«Идиот! — возмутился Коротков, смерив служащего презрительным взглядом. — Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело? Или все твои мозги остались в этих бумагах? Как жаль, что я пока не президент, но в будущем я не потерплю к себе подобного отношения. Меня должны все бояться и относиться ко мне с уважением».

Служащий словно испытывал терпение Короткова. Он, не спросив, какой Короткову нужен этаж, уже нажал кнопку. Лифт тронулся. Коротков, в свою очередь, нажал кнопку седьмого этажа.

«Наглец! — покосился Коротков на служащего. — Не бойся, я твою рожу запомнил, и если ты еще раз попадешься на моем пути, то я с тобой поквитаюсь. На то и дается человеку власть, чтобы он мог разобраться с любыми мерзавцами, которые мешают ему жить и не умеют вести себя в обществе, с такими, как этот осел».

У Короткова было плохое настроение, поэтому его раздражала любая мелочь. Его плохое настроение объяснялось тем, что ночью к нему приставала растолстевшая жена, требуя полового акта. Он брезгливо от нее отстранялся, так как еще днем, за обедом, словно отрезвев, заметил, насколько же у нее волосатые руки. Его едва не вытошнило от отвращения. К тому же, сравнивая свою жену с любовницей, он приходил к однозначному выводу, что последняя выигрывает со значительным отрывом как по внешним характеристикам, так и по своей покладистости в постели.

Жена не поняла его и устроила истерику с плачем и слезами. Больше всего Коротков не любил ее слезы. Естественно, разнервничался и он, пил коньяк в гостиной и спал на диване. Какой там был сон! Снились кошмары, как ему не хватило всего двух голосов, чтобы стать президентом. Он не любил эти сны, но они посещали его достаточно часто, по этой причине он тоже тревожился. Кто его знает, а если сны все-таки вещие? Как он будет жить, если умудрится проиграть? Его спонсору палец в рот не клади, откусит по локоть. Он уж точно, вложив столько денег, не рассчитывает на поражение.

Пройдя по длинному коридору, Коротков зашел в предпоследнюю дверь по левой стороне. В приемной сидела любимая секретарша Танечка. Танечка была русоволосой девушкой, с пронзительно-грустным взглядом и пухлыми губами. Коротков ценил ее не столько за умение с третьей попытки правильно набрать текст или отправить факс, сколько за выпуклую попу и выдающуюся грудь, которые Танечка всячески подчеркивала. Для секретарши она одевалась слишком откровенно. Например, сегодня она одела сиреневую мини-юбку и такого же цвета кофточку и сидела на стуле, закинув ногу на ногу, словно задержанная проститутка в отделении милиции.

Коротков довольно крякнул.