Больная родина - Александр Тамоников

Фугас под днищем сработал в тот момент, когда бронетранспортер преодолел покатый косогор и спускался в низину. Заряд замаскировали толково и в действие привели вовремя. Рвануло под той частью корпуса, где размещалось отделение управления. БТР содрогнулся, ушел с дороги и встал, охваченный пламенем. Механика-водителя и командира бронетранспортера убило сразу.

«ГАЗ-66», крытый тентом, шел следом. Водитель, в меру упитанный младший сержант Герасимов, резко тормознул и ахнул от неожиданности.

Прапорщик Суриков, молодой светловолосый крепыш, сидевший рядом с ним, успел среагировать, проорал:

— На пол, сержант! — Он подхватил «АКС» и нырнул под сиденье.

В тот же миг на грузовик с окружающих скал обрушился град свинца. Пули рвали тент, стучали по кабине, разбили фары. Лопнули шины по правому борту. Орали солдаты в кузове, захваченные врасплох.

— К машине! — гаркнул прапорщик, но толку от команды уже не было.

Нападение на колонну внутренних войск, состоящую из грузовика и бронетранспортера, было столь стремительным, что никто не успел опомниться.

Кричали бойцы, угодившие в засаду. Пулеметная очередь пробила бензобак, кабину окутало пламя. Водитель Герасимов завопил от боли, когда пуля попала ему в плечо. Он открыл дверь, но спрыгнуть с подножки уже не успел. Вторая пуля пробила височную кость, и сержант, обливаясь кровью, вывалился на дорогу.

Прапорщик Суриков, скорчившись под сиденьем, судорожно пытался передернуть затвор, матерился как сапожник, кашлял в дыму. Пальба оборвалась, он подался вперед и перевалился через рычаг, намереваясь воспользоваться водительской дверцей. Кое-какие шансы у него имелись. Противник, судя по всему, сосредоточился справа, в скалах. Слева духов не было.

Суриков вцепился в баранку, сполз на подножку, и пламя, бьющее из-под капота, опалило ему лицо. Он стиснул зубы, чтобы не разораться, спрыгнул на землю. В тот момент, когда прапорщик катился через водосток под скалу, где все пространство было усеяно камнями, пуля навылет прошила его бедро. Он чуть не задохнулся от боли, разрывающей тело, пополз за глыбу, подтягиваясь на руках, волоча за собой «АКС».

Из кузова горящего грузовика вывалились двое раненых — видимо, все, что осталось от второго отделения. Это были рядовой Макаров, срочник, и ефрейтор Кошкин, в прошлом месяце подписавший контракт и оставшийся в армии. Они стонали, ползли за прапорщиком, оставляя за собой кровавые дорожки. Оружие не бросили, молодцы. С верхотуры разразилась беспорядочная пальба, но военнослужащие уже укрылись за камнями.

Бронетранспортер чадил зловонным дымом. Спаренная установка «КПВТ» даже не пикнула. Из первого отделения, сидевшего на броне, похоже, никто не уцелел. Нет, распахнулась бортовая дверь за башней. Провалилась нижняя часть конструкции, образуя подножку. На нее свалился ошарашенный, весь в саже, сержант Гасан Бакиев. Пули ударили по броне, с горы донеслись восторженные выкрики, но он ловко скатился под колеса, взметнув облако пыли, и в следующий миг уже полз за камни, закусив от усердия губу.

Суриков приподнялся и заметил, что двое его подчиненных ушли от обстрела.

— Мужики, вы в порядке? — прохрипел он, наконец-то передернув затвор.

— Хреново, товарищ прапорщик, — выдавил Макаров. — Какой уж тут порядок. Мне в живот, кажется, прилетело. Режет, мочи нет.

— Держись, салага! — заявил Кошкин. — Прорвемся. Я в порядке, товарищ прапорщик. Плечо продырявили…

Их перемещения не остались незамеченными. Поднялся сильный ветер, растащил тучи, разбросал клубы дыма над горящим транспортом. Духи перенесли огонь, пули рикошетили от камней, взрывали фонтанчики в глинистой почве.

Прапорщик Суриков скорчился за камнем, пристроил на нем автомат. Боль в простреленном бедре сводила с ума, все плясало перед глазами. Грунтовая дорога между райцентрами в глуши Мазаринского района Дагестана превращалась в размытую полосу. Где-то невдалеке взревел мотор, со скрежетом рвался металл. Водитель встречной машины, видя этот кошмар, спешно разворачивался, игнорируя каменные преграды.

Суриков попытался привстать, огрызнуться ответным огнем. Неловкое движение, и боль парализовала правую сторону тела. Он завалился на бок, как подпиленное дерево.

На гребне горы обрисовались двое — бородатые, в грязном камуфляже. Размахнулись, чтобы бросить гранаты. Где-то слева простучала отрывистая очередь. Молодец Бакиев! Боевики словно подломились, выронили гранаты.

Ответная реакция последовала незамедлительно. Духи стали швырять гранаты из укрытий. Рвались они с недолетом, на дороге, среди валунов. Одна закатилась под колеса чадящего «ГАЗа» и грохнула там. Автоматчики выбегали из укрытий, хлопки звучали уже ближе, и не было никакой возможности высунуть голову.

Истошно закричал Бакиев и выронил автомат. Осколок рассек ему руку. Хрипели бойцы за спиной прапорщика — Кошкин зарывался в землю, Макаров пытался отползти.

Недалеко от Сурикова рванула слабенькая наступательная «РГД». Осколки разлетелись, ударились о валун, за которым скорчился прапорщик. Боевик спрыгнул на дорогу. Следующая «РГД» перелетела через прапорщика, ахнула за спиной. Макаров уткнулся в землю, Кошкин схватился за раненый бок. Злобно тарахтел «АКС» — Бакиев умудрялся отвечать. Кто-то подставился, рухнул на колени, пополз за горящий БТР, волоча простреленную ногу. Заклинило затвор, и Бакиев разразился великим и могучим.

У прапорщика перед глазами плавал сизый туман. Он кое-как поднялся на колени, отыскал указательным пальцем спусковой крючок, смутно различил, как по склону скатываются какие-то фигуры, и начал стрелять. Но все впустую, ствол вело к земле, Суриков не мог его удержать.

Грудь сдавило от безысходности. Как такое случилось? Маршрут движения колонны держался в тайне, о нем знали лишь офицеры из штаба батальона. Он потерял почти всех солдат — свыше десятка душ. Такое не прощается! Что осталось — достойно умереть?

Боевики потешались, наблюдая за его потугами. Он терял сознание от дикой боли, еле держал автомат. Прапорщика окружали нечеткие фигуры в пятнистой защитке. Он собрался с силами, поднял «АКС». В магазине оставалось несколько патронов. Боевик загоготал и выстрелил. Автомат вырвался из рук, вторая пуля перебила запястье.