Большая игра - Александр Афанасьев

Горный Бадахшан…

Крыша мира, перекресток миров, арена продолжающейся вот уже более двухсот лет Великой игры. Самый отдаленный район независимого Таджикистана, один из оплотов боевиков, здесь нет закона, кроме того, что признают жители этих мест, памирцы и только они. По сути — это Афганистан, территорией Российской Империи, а потом и СССР — этот район стал случайно. В конце позапрошлого века — Британская и Российская Империя, деля земли, разделила Ишкашим надвое, часть — стала принадлежать Российской Империи, а часть — отошла Афганистану. Тем не менее — это единая с Афганистаном территория, у местных жителей гораздо больше общего с афганцами, чем с соотечественниками. У них даже язык другой — имеющий в основе пушту, а не фарси как в остальном Таджикистане. Но, тем не менее — район этот юридически принадлежит Таджикистану, здесь стоят таджикские погранзаставы, и действует российский спецназ наркоконтроля, пытаясь пресечь поставки через границу героина. Но так как работы, кроме торговли и контрабанды здесь нет никакой — пресекать здесь все равно, что пытаться удержать воду в решете, подставляя под низ ладони…

Сегодня четверг, пандшанба — завтра святая для мусульман пятница, их единственный выходной ^[1]. По этим дням — в Ишкашиме общий рынок, открывают границу и пускают сюда афганцев с той стороны границы, это единственный день в неделе, когда афганцы могут беспрепятственно и без визовых формальностей перейти границу. В этот день — на рынке происходит много интересного, вот почему нам — сюда…

Мы прибыли из Москвы на российскую базу ВВС Кант три дня назад, с большим запасом. Взяли джип. Мой спутник удивлялся, почему с таким запасом идем, но все его удивления — закончились, как только он увидел дороги, ведущие из Кыргызстана в Таджикистан. Пересекать их лучше на машине и, не привлекая особого внимания. Наркомафия — отслеживает все российские вертолеты в Таджикистане, так что лучше не привлекать внимания.

Из Канта — дорога идет через перевал, там в это время года нестабильный снег и целые глыбы снега и льда — вываливаются прямо на дорогу. Машины вынуждены лавировать между ними как на слаломе. Пройди перевал — на весь перевал был один — единственный пограничник — мы оказались в Таджикистане и взяли курс Ваханской долиной. Красивое в ней только название — на самом деле это почти безлюдная высокогорная, каменная степь, продуваемая жестокими ледяными ветрами, почти без людей. А там, где они есть — они или возят наркотики или пытаются выжить, вспахивая землю на быках с помощью деревянной сохи. Видеть это в двадцать первом веке на территории бывшего СССР — дико и страшно, но живут тут именно так.

За рулем мы меняемся каждые два часа. Мы — это я и мой напарник… точнее ученик. В учениках у меня подполковник (в отставке) Альфы Денис Завгородний, уволенный из ФСБ за невыполнение приказа и дискредитацию звания офицера. Невыполнение заключалось в том, что он самовольно пошел на штурм захваченного террористами аэропорта после того как они нагло, ничего не боясь, на глазах у бойцов — расстреляли заложника. Я в это время — был в аэропорту, пытался остаться в живых. Атаку террористов мы отбили, с минимальными потерями освободили заложников, в благодарность — мне дали часы. Дениса — в благодарность уволили из боевого подразделения и не привлекли к уголовной ответственности. Хотя вполне могли.

Но мне на благодарность начальства плевать. Денису — тоже.

Сам я традиционно не представляюсь, благо в том нет и нужды. Называйте меня… Искандер, что ли. Имя не мое — но оно мне нравится. Я — специалист по странам третьего мира. По радикальному исламу. По убийствам. Специализация таких как я заключается в том, чтобы в нужный момент оказаться у террориста за спиной. В отличие от обычного спецназа — у нас нет ни формы, ни устава, ничего — мы растворяемся в толпе, мы — одни из них. Нас нельзя вычислить, пока один из нас не окажется у кого-то из них за спиной. Именно этому — я и учу аж подполковника, и аж из управления А. Впрочем, в этом нет ничего необычного, многие из Альфы переходят в опера, как только чувствуют, что службу в боевом подразделении антитеррора больше не тянут.

Про нас мало кто знает, наши действия не привлекают внимания, это не удары Калибрами через полконтинента, и не налеты стратегических бомбардировщиков. О наших действиях сообщают только скупые строчки новостей. Военный амир Исламского государства погиб в перестрелке с неизвестной вооруженной группой в окрестностях Ракки. Неизвестный снайпер убил уже третьего высокопоставленного боевика Исламского государства в Ливии за неделю. Обычная, повседневная работа по защите своей страны. Убей — пока не начали убивать тебя. Или — самый эффективный способ защититься от убийства — это убить убийцу, как правильно подметил полковник милиции Даниил Корецкий…

Сейчас мы в Средней Азии. Наше мягкое подбрюшье. Наши действия здесь — призваны тушить пожар до того как пламя религиозной войны — взметнется до небес. Ведь Средняя Азия — по сути, мало чем отличается от Ближнего Востока, а тот же Кыргызстан, к примеру — почти точная копия Афганистана. Похоже до степени карикатурности: то же разделение страны на две части, горная система и длинный тоннель через нее (в Афганистане Саланг, в Кыргызстане Тоо-Ашу), то же разделение страны на «правильных киргизов» и «неправильных киргизов» — причем каждая сторона считает неправильным киргизом другую. Два «крыла» — союзы племен. То же понимание национализма, те же наркотики и даже та же самая любимая игра — козлодрание. Потом как-нибудь расскажу, что это такое. А раз Кыргызстан так похож на Афганистан, то и повторить судьбу Афганистана он может на-раз. И Таджикистан — такой же. И всем на это плевать, а кое-кто даже очень заинтересован в том, чтобы банды из Афганистана обрушились на наше Поволжье и Урал. Но нам — не плевать, и потому — мы здесь. Вмешиваемся в суверенные дела иностранного государства…

Дорога хорошая — для Средней Азии так и просто отличная. Правда, никто не знает, какой она будет через десять лет после того, как по ней покатаются тяжелые грузовики. Дорогу строит Китай, за свои деньги, и строится она для того, чтобы дать Китаю доступ к многочисленным месторождениям руд в горах. Средняя Азия — это кладовая полезных ископаемых, и мы сто лет клали жизни на то, чтобы облагородить ее, цивилизовать, построить города. А вот сливки — похоже, будут снимать китайцы. Но жизнь — она вообще, штука несправедливая…