Охотник - Юрий Корчевский Страница 74

— Что-то случилось?

— Случилось. Склад сгорел подчистую.

— Неаккуратно со свечой обращался?

— Если бы! Банда дезертиров принесла канистру бензина — склад поджечь хотели. Подорвались на моей мине. Сами погибли, но склад сожгли.

— Ох, беда какая! Жаль, жаль! Там ведь имущества на все партизанские отряды области хватило бы.

— И провизии, — подтвердил Алексей.

— Надо было за этих гадов серьезнее браться. Только вот сил не хватает. Часть людей в лесах, в деревнях — один-два человека. Что они с бандой сделают?

— Банда не вся полегла, один остался. По описанию — главарь и есть.

— Банда сильна, когда их много. Описание бандита знаем, всем нашим, которые в полиции служат, сообщим. Не уйдёт.

— Мне бы с раненым поговорить, — попросил Алексей.

— Это можно устроить, но только утром. Немцы патрули по ночам усиливают, как бы не влипнуть. Комендантский час с восьми вечера до шести утра, стреляют без предупреждения.

— Подождём.

— Кушать будешь?

— Не откажусь.

Вмешался Сергей.

— Так. Я не нужен, Пётр Васильевич?

— Ступай, отдохни.

Сергей ушёл.

Староста сел за стол, обхватив голову руками:

— М-да, моё упущение. Понадеялся, что склад хорошо замаскирован, часовой — то есть ты — при нём неотлучно. А надо было охрану на дальних подступах ставить, не случилось бы пожара.

— Чего теперь локти кусать? Сделанного, вернее — не сделанного, не вернёшь.

— Верно.

Староста налил большую миску куриной лапши и вручил Алексею деревянную ложку.

— И так склад здорово выручил. Многих обули, запас консервов сделали… Да ты ешь, ешь!

Алексей поел, сидел осоловевший.

— Ложись, отдохни. Ты ведь каждую ночь не досыпаешь.

Алексей прилёг и мгновенно уснул.

Часа через три, когда рассвело, его разбудил староста.

— Умойся, форму щёткой почисть — пыль да сажа кое-где есть. Сейчас Сергей тебя к Петрову отведёт.

Алексей привел себя в порядок, осмотрел в зеркало.

Сергей — в телеге, с повязкой «Полицай» на рукаве уже ожидал его. Несмотря на бессонную ночь, выглядел он как огурчик.

— Сидайте, господин немец, живо домчу.

Они поехали в соседнее село, где лежал у фельдшера Петров. Когда встречались на дороге селяне, они украдкой плевались и сквозь зубы ругались, думая, что Алексей если и слышит, то не понимает по-русски.

— Ворогу продался, змеюка подколодная, а ещё на МТС работал, в активистах был.

Про Алексея молчали: враг — он и есть враг. Предатель в народных глазах выглядел презреннее, ниже, более гнусно.

Но Сергей вёл себя спокойно, как будто не в его адрес летели проклятия.

Когда выехали за село, Алексей спросил его:

— Как ты терпишь?

— Мне-то ладно, брань на воротах не виснет, а вот жене и детям каково? Всем ведь не объяснишь, что я по заданию подпольного обкома партии в полицаи подался. Вот всё думаю: лучше бы в партизаны ушёл, хоть позора не было бы. Война рано или поздно закончится, как людям в глаза смотреть?

— Приедет секретарь обкома или райкома — объяснит. Люди же, поймут!

— Может, и поймут, только с пацаном моим пяти годков сейчас никто из детей играть не хочет.

— Терпи, — однозначно ответил Алексей.

Они приехали в деревню и направились к фельдшеру. В основном на приём к нему сидели старики и старушки. Алексей в сопровождении Сергея прошёл в обход очереди.

Деревенский фельдшер испугалась вначале, увидев Алексея в полной полевой форме военнослужащего вермахта. И только Сергей её успокоил:

— Здравствуй, Федоровна! Вот, человека я привёл, поговорить с раненым желает.

— Он в задней комнате, только тихо.

Алексей прошёл в дальнюю комнату. Петров, услышав стук подкованных сапог, схватился было за пистолет, но, узнав Алексея, обмяк.

— Здравия желаю, товарищ Петров, — шёпотом сказал Алексей.

— Ты чего здесь? Случилось что-то?

— Склад сгорел подчистую.

И Алексей рассказал, как всё было.

— Да, сами обмишурились, надо было дополнительные посты ставить. Ты, как я понял, прибыл за дополнительными указаниями, как быть дальше?

— Именно. Я теперь вроде как ни при деле — нечего охранять.

— Ты кем в армии был?

— А то вы не знаете! В разведке служил, снайпером.

— И здесь тебе дело найдётся. Когда выздоровею, вместе назад пойдём. А пока передай Овчинникову — пусть переправит тебя в отряд, повоюешь по специальности.

— Это с автоматом?

— Винтовку найдут.

— Годится. Желаю скорейшего выздоровления.

— Удачи тебе!

Алексей в сопровождении Сергея вышел. Ожидавшие в очереди селяне злобно шушукались за его спиной. В амбулатории лекарств по случаю войны не было совсем.

— Куда? — спросил Сергей.

— К старосте.

Они добрались до Крюкова, и Сергей передал старосте слова Петрова.

— Давно бы так. У нас отряд из молодых парней. Желания бороться с врагом много, а знаний, опыта нет. Ты же, я чувствую, человек с опытом, можешь многому научить. Ночью тебя Сергей проводит.

Не хотелось Алексею в партизанский отряд, в армии слово «партизан» ассоциировалось почти со словом «анархист». Когда из запаса призывали для переподготовки на месяц-два гражданских, то они даже форму носить правильно не могли, вечно гимнастёрка сзади складками собиралась и топорщилась. Да и уставная дисциплина в тягость для них была. Вот и сейчас он ожидал увидеть нечто вроде колхоза, только вместо вил и кос оружие в руках.

В отряд Сергей доставил его ночью. На въезде в лес их остановил дозорный. Они обменялись паролями — Сергея уже знали в лицо. Но когда дозорный увидел немца в телеге, всполошился:

— Ты что, пленного взял?

— Нет, это наш, русак. Ну вот вроде как я полицейский. Одно слово — ряженый.

Алексея в отряде встретили доброжелательно. Некоторые уже знали его, видели на складе.

Командиром отряда был бывший председатель колхоза. Организация в отряде была, но не было человека опытного, военного, который бы планировал военные операции.

До сих пор отряд действовал спонтанно. Донесёт разведка, что в селе немцы продовольствие собирают — ждут их на лесной дороге. Обстреляют — и наутёк.