Орлы капитана Людова - Николай Панов Страница 67

— Холодно, Василий Степанович?

— Так-то не холодно, только ветром продувает насквозь.

— Хорошо. Значит, завтра тумана не будет… Вахта спокойно прошла?

— Вахта нормальная, товарищ командир.

— Ложитесь, согревайтесь. Когда нужно будет, я вас разбужу.

Кульбин лег рядом с Фроловым, сдерживая судорожную зевоту. Снова Медведев сидел у рации, смотрел в темноту широко открытыми глазами… То и дело выглядывал наружу, видел смутные очертания по-прежнему спящего О'Грэди.

Уже перед рассветом разбудил Кульбина. Сперва хотел поднять Фролова, но сигнальщик спал как убитый. Кульбин проснулся без труда.

— Посидите, Василий Степанович, у рации. Я сейчас сюда боцмана пришлю.

Он вышел наружу. Ветер шуршал по камням, снизу доносился глухой гул океана.

Площадка наклонно шла вниз, ко входу в ущелье.

— Приставить ногу, — послышался из темноты голос Агеева. И мгновение спустя: — Подходите, товарищ командир.

Медведев не различал боцмана, как ни всматривался в темноту.

— Вы разве видите меня, старшина? В такой тьме?

— Нет такой тьмы, товарищ командир, в которой ничего бы не было видно. К тому же у вас небо за спиной, ваш силуэт ясно вижу.

— Никаких происшествий на вахте?

— Все нормально. Один раз будто кто подошел со стороны кубрика, я окликнул — молчок. Может быть, ветер… Он по камням так и скачет.

— Спать очень хотите, старшина?

— Да не особо… Как-то тревожно на душе, товарищ командир.

— Тогда пусть Кульбин еще поспит. Посидите у рации. Ему завтра работы много, пусть отдохнет хорошенько.

— Есть, — ответил, уходя, боцман.

Старший лейтенант прислонился к шершавому, влажному граниту, поправил на шее ремень автомата. Зубчатый гребень обрыва стал вырисовываться яснее; небо из темно-синего становилось серым. Четче выделялись длинные полосы черных облаков…

Ветер шуршал по камням. Утих было совсем. Потом стал дуть сильнее, пронизывая до костей.

Уже было совсем светло, небо наливалось розовым и зеленым, когда из-за скалы показался Фролов, застегивая на ходу ватник, поправляя подшлемник. Вытянулся, не доходя двух шагов:

— Разрешите принять вахту, товарищ командир?

— Как выспались?

— Сон и выпивка, товарищ командир, такое дело: их всегда не хватает. Но парочку снов просмотреть успел.

— Умойтесь, закусите и сменяйте меня.

Фролов встал у ручейка на колени, умылся, утерся полотенцем, вынутым из кармана.

— Кушать не хочется, товарищ командир, а вот мне бы перекурить перед вахтой. Сон отбить окончательно.

— Как летчик?

— Проснулся только что, глаза протирает и уже свой портсигар в пальцах крутит. Поздоровался, как виноватый…

— Ладно, идите курите. И Кульбину скажите, чтобы у боцмана вахту в кубрике принял.

— Мы в один момент. — Фролов исчез за скалой. Теперь, когда рассветная роса блестела на скалах, и клочья синеватого тумана нерешительно качались в каменных складках, и все ярче разгорался горизонт, Медведеву нестерпимо захотелось спать. Под веками был словно насыпан песок, автомат казался необычно тяжелым.

С трудом дождался Фролова, передал ему вахту, пошел к кубрику.

Летчик, розоволицый, как видно отлично выспавшийся, дружески кивнул ему, докуривая сигарету.

Женщина сидела на камне, в стороне. Она казалась тоньше, стройнее в своем наспех сметанном матросском платье. Ее волосы были распущены. Откинула их назад, неподвижно смотрела вдаль…

Медведев еле добрался до койки. Показалось, заснул, стал падать в глубокий блаженный мрак, еще не успев опустить голову на подушку…

Он проснулся от чьих-то настойчивых прикосновений. Над ним стоял Агеев.

— Пора вставать, старшина?

— Вставать-то не пора: вы только минут десять как глаза завели… Выйдемте, товарищ командир.

С удивлением Медведев увидел: боцман держит в руках серовато-белый сверток.

Вышли наружу. Агеев отвел Медведева почти к самому гребню. Развернул рваный халат.

— Этот халат, товарищ командир, что наша гостья носила, был в расселину, за обрывом, одним концом засунут. По ветру, как флаг, развевался. Мне на него наш мистер указал.

— О'Грэди?

— Так точно… Я, перед тем как ложиться, в обход по камням пошел. Боцманская привычка — палубу осматривать, все ли в порядке. Вдруг он меня догоняет, указывает на скалу. А оттуда будто чайка крылом машет. Глянул я через борт — этот халат болтается. Хорошо еще, недавно светать стало, может быть, нас запеленговать не успели.

— Кто же это сделал? — У Медведева перехватило дыхание.

— Думаю, не англичанин. Зачем бы ему самому себя выдавать?

— А где эта женщина?

— Сидит у кубрика как ни в чем не бывало.

Медведев взглянул. Женщина задумчиво сидела на камне. Летчика не было видно. Но вот он шагнул из кубрика, неторопливо пошел за скалу, туда, где стоял на вахте Фролов.

— Маруся! — позвал боцман.

Женщина вскочила с камня. Пошла к ним суетливым, неуверенным шагом.

— Может быть, и его позвать, товарищ командир?

— Не спеши, боцман, сперва поговорим с ней.

Летчик скрылся за скалой. Маруся подошла. Остановилась, глядя робко и вопросительно.