Сапер, который ошибся - Игорь Афанасьев Страница 52

Через некоторое время навстречу выбежал прапорщик-медик и двое бойцов (молодой мужик лет 26–28 с совершенно невоенным лицом, с простым и трогательным выражением) увидев нас, злых и измученных, он всплеснул руками и бросился помогать, крикнув своим спутникам, чтобы сменили наших. Он как- то неудобно перехватил плащ-палатку в изголовье раненого, закинув локти к верху, и взвалил себе на плечи, плечи раненого бойца, освободив сразу двух разведчиков.

Прапору было тяжело и неудобно, но он впирался и где-то через километр другой мы вышли к переправе. Афганцы оставили Груню, и пошли дальше вдоль реки.

БТРы.

Три БТРа въехали по грудь в речку, и мы стали карабкаться на них, подавать раненых, нести по БТРам, протискиваясь между башен, переступая с машины на машину и сгружать раненых вниз. До чего же всё-таки в армии любят отравить жизнь друг другу…

Невдалеке, на берегу реки, у заросшего кедрачом склона, стояли низкие кошары (домики для овец с плоской крышей). Мы заползли туда, чтобы отдохнуть, перевязать раненых и спокойно дождаться, когда нас увезут. На БТРах думали, что кто- то ещё выйдет вслед за нами, но день клонился к концу, и стало смеркаться.

Наконец-то, БТРы вылезли из речки, и мы стали грузить раненых в десанты, потом вскарабкались сами и поехали по заснеженной горной дороге. Как часто приходилось выбираться на переполненных БТРах. Наверху мало выступов, чтобы держаться, и только огромным усилием воли, удерживаешься на скользком железе, чтобы не сорваться с брони и улететь под откос или в пропасть. Однажды на Панджшере, когда мы под утро возвращались из разведки, нашу роту забирали 2 БТРа. Вот это было незабываемое ночное шоу в полной темноте без огней. Тогда только один человек упал с брони.

Остановка.

Долго ли, коротко ли петляли по горным дорогам, но уже в темноте подъехали к медсанбату, где быстро выгрузили раненых и убитых. Потом поехали дальше к позициям «градов». Останавливаться у «градов» хорошо, если конечно среди ночи они не вздумают стрелять. После стрельбы у них остается большое количество пустых ящиков, а это значит, что дрова искать не надо.

Набрали ящиков, стали их ломать и разводить костры, для того чтобы согреться и приготовить поесть. В горах всё-таки зима не шуточная, мороз градусов под -20, а иногда и больше, и до сих пор не понятно как люди могут круглосуточно находиться на морозе. Мы торопливо стали готовиться на ночлег, выкладывая бойницы из камней.

Особая деталь солдатского быта — это приготовление пищи на костре. Скуден солдатский паёк, в него входит две двухсотграммовые банки каши с мясом, тоненькая баночка с паштетом, сухари или галеты, две упаковочки сахара (как в поезде) и два пакетика чая, иногда присылали тушёнку из расчёта одна банка на несколько человек. Обычно группируешься с кем- то, в одном котелке разогреваешь кашу на двоих, а в другом кипятили чай.

Ночевка.

Сон в боевых условиях короткий, хорошо, если в час ночи удается «отбиться» (лечь спать), а вставать всегда в 6 часов, к тому же одна треть личного состава спит, а две трети их охраняет, так что спать приходилось около 2 часов. Ребята разведали недалеко от склона просторный дувал, и решили на ночлег перебраться туда. Разбитые окна и двери завесили плащ-палатками, в углу развели костёр: тепло и дежурное освещение. Самое лучшее — попасть в наряд в начале ночи, т. к. утром самый крепкий сон. Да ещё утренняя смена была обязана вскипятить чай.

Только лёг спать, как всех поднял истошный крик «Шухер!!!». Мгновенно вскочил на ноги, автомат наперевес в готовности выстрелить в любое мгновение. Вся комната озарена огнём, все на ногах, и автоматы направлены друг на друга. Просто чудо, что никто с перепугу не выстрелил. «Что случилось? Где духи?» Оказалось, что около огня сушилась плащ-палатка, и когда она высохла, то вспыхнула, как факел. Никогда не знал, что плащ-палатки такие легковоспламеняемые.

Комната наполнилась едким дымом, сорвали плащ-палатки с окон и стали проветривать. С дымом ушло и драгоценное тепло. Немного поворочался, как меня подняли на дежурство.

На дувалах хорошо вести наблюдение. Крыши у афганцев плоские с высокими глиняными бортами, высотой 60–80 сантиметров в ширину стен. Это своего рода — готовые стрелковые позиции.

Радостная встреча.

Дождались утра, попили чаю и вскоре подкатили наши родные БМПэшки!!! Это была радостная встреча на пике эмоций: мы обнимались, хлопали друг друга, ржали, как кони. Они про наши беды знали только из полковой связи, и, в свою очередь, пытались выйти на связь под позывным «Дымка-броня» с тем, чтобы дать знать своим («Дымка-1»-первое отделение, «Дымка -2»- второе отделение, «Дымка» — отделение обеспечения, командир роты), что их ждут и узнать как, дела, когда будут выходить. Но попадали под наезд начштаба, который специально приходил и требовал не засорять эфир.

Они нас ласково поглаживали и говорили о том, что встреча готова, только надо добраться до брони. Броня, так называли место, где в боевом порядке стояли наши машины, т. е. наш плацдарм, откуда мы выдвигались, но, если надо, броня перемещалась в то место, куда мы выходим и прикрывали наш выход, это наш дом и наша крепость.

На броне ждала жирная пайка: брага и анаша для дед-состава. Разведрота по своему составу — коллектив многонациональный, одна треть украинцы, которые, в свою очередь, делились на хохлов и бендеровцев (западные украинцы), четверть бульбаши (белорусы), одна треть русские и нацменьшинства — двое таджимонов (переводчики — таджики), двое молдаван и двое кавказцев.

Нацменьшинства легко сбивались в крепкие землячества и подчиняли разношёрстный коллектив, но в небольших дозах это были нормальные компанейские парни. Например, таджимоны хорошо готовили и с удовольствием брались за это дело. У хохлов недюжинные способности находить сало, даже в мусульманской стране, и ставить брагу, на чём угодно, даже на томатной пасте. Плюс ко всему они были шумные и певучие (иногда это здорово доставало).

Отдых.

По приезде мы сразу же бросились мыться и менять бельё. В походных условиях эта процедура простая и бесхитростная: на кострах разогревается вода, все раздеваются по пояс и сливают друг другу. Процедура с хорошим эмоциональным зарядом, шутками, прибаутками, приколами (налить в штаны воды). Сколько при этом крика и смеха.

Офицеры сразу же уходят в свои компании. После мытья — бритья наступает праздничный стол с брагой, кто- то, «устав» от еды и тепла, тут же в тесной палатке валится спать, а, проснувшись, снова протискивается к столу.

В 21–00 объявили отбой для молодых и черпаков, а деды продолжают «оттягиваться» и берут на себя дежурство в первую половину ночи. В ход пошла анаша. От души «поприкалывались», тянет на свежий воздух, выходим втроём: я, Андрей Катыхин и Аферист (оба из Харькова)

Нач. арт.

Прислоняемся к броне и ведём громкие пьяные базары, которые достигли слуха, проходящего мимо офицера в белом полушубке. Распознав пьяные нотки в наших голосах, он резко повернул в нашу сторону. Метров за 10 Андрей Катыхин вскинул автомат и крикнул ему: «Стой! Назад!».