Над Тиссой. Горная весна. Дунайские ночи - Александр Авдеенко Страница 11

Это хорошо понимают в управлении стратегической службы. Именно поэтому Джон Файн, воплощение бездарности и напыщенной глупости, благодаря своим высоким покровителям из Пентагона ^[4] остался благоденствовать в весеннем Будапеште, а он, талантливый, умный Кларк, вынужден рисковать жизнью.

Недовольный этими мыслями, Кларк нахмурился и быстро отошел от окна. Он не ожидал от себя такой слабости духа. И когда она проявилась! В самом начале труднейшего похода, на пороге советской земли. Растяпа! Слюнтяй! Его начинало знобить.

Мысленно отругав себя, он достал из кармана плоскую склянку с коньяком и щедро хлебнул из нее.

- Ну вот, кум, - сказал он, завинчивая пробку, - первый этап нашего путешествия закончился вполне благополучно.

Молчаливый и мрачный Граб, деловито ворочая квадратными челюстями, сосредоточенно жевал копченую колбасу.

«Животное! - подумал Кларк, с отвращением прислушиваясь к чавканью Граба. - Гиппопотам!»

В больших планах Кларка Ярославу Грабу была отведена весьма и весьма скромная роль. Он, как местный человек, хорошо знающий правобережье Тиссы и все Закарпатье, двадцать с лишним лет проживший в городе Яворе, должен провести Кларка через границу и через район, прилегающий к ней. Выполнив эту роль и установив связь с неким Чеканюком, старым своим приятелем, кумом, он мог возвращаться назад в Венгрию тем же путем, каким пришел. В случае полного успеха дела, то-есть если Граб в точности исполнит указания Джона Файна, он получит договоренное количество долларов и сможет уехать, как ему было обещано, вместе со своей семьей в Америку.

Инструкция Джона Файна предусматривала поведение Граба и на тот случай, если ему придется столкнуться лицом к лицу с советскими пограничниками. В критическую минуту он должен покончить с собой. Для этого ему достаточно поднести ко рту уголок воротника рубашки и разгрызть зубами вшитую туда ампулу с ядом.

Если Ярослав Граб вынужден будет выполнить этот пункт инструкции Джона Файна, то количество долларов, обещанное ему за провод Кларка, увеличивается в десять раз. Деньги при таком исходе дела получит семья, нашедшая себе приют в Западной Германии, в лагере для перемещенных лиц. Если же Граб живым попадет в руки пограничников, его семья не только ничего не получит, но и подвергнется жестоким репрессиям.

Глядя сейчас на своего поводыря, Кларк мысленно издевался над его надеждами на благополучный исход своего «отхожего промысла». В любом случае - и при неудаче и при удаче - Граб должен умереть. Что там жизнь какого-то Граба! Кларк не пожалел бы и десятка чужих жизней ради того, чтобы обеспечить себе спокойное существование в Яворе. С таким сильным противником, как советская разведка, надо бороться изощренно, не брезгая никакими средствами.

Кларк рассчитывал, что замести свои следы ему не удастся. Граб шел с ним вовсе не в качестве проводника, как полагал, а в качестве ширмы. Кларк своевременно заботился, чтобы Граб, выполнив свое дело, как быстрее попал в руки пограничников. И он уверен, что Граб в нужный момент по собственной инициативе разгрызет ампулу с ядом - другого выхода у него нет: он не сдастся живым. В годы войны Граб служил в карательных войсках, поджигал дома в Воронеже и Киеве, расстреливал ни в чем не повинных людей в Закарпатье.

В течение пятнадцати лет учился Кларк механически владеть своими нервами и чувствами, быть покорным исполнителем приказов своего холодного, расчетливого разума. Он многого достиг, но все же, как показало сегодняшнее испытание, не добился полной победы над собой. Ему следовало бы сейчас заснуть или в крайнем случае еще раз проверить тщательно, нет ли в его плане какого-нибудь просчета, а он думает чорт знает о чем, завидует оставшемуся в посольстве Джону Файну.

Пятнадцать лет назад полковник Франклин Кларк определил своего единственного сына в один из секретных американских колледжей, готовивших высококвалифицированные кадры разведчиков. Десятилетнему мальчику наряду с обычными для всякой школы предметами преподавались специальные. Через пять лет Кларк получил общее среднее образование и всецело был переключен на изучение искусства тайной жизни в тяжелых для всякого разведчика условиях России.

В колледже изучалась история Коммунистической партии Советского Союза, история советского государства. Кларк штудировал «Коммунистический манифест», заучивал его наизусть, закреплял в памяти даты истории партии, читал в подлиннике современные советские книги. Изучал советские и старинные русские песни, жизнь и быт советских людей, их привычки, характерные слова, пословицы, манеру разговаривать. И, само собой разумеется, он обучался там актерскому искусству, снайперской стрельбе, акробатической ловкости, обращению с ядами и многому другому. Он освоил профессии паровозного слесаря, шофера, парикмахера. В среде инженерно-технических работников он мог бы чувствовать себя так же легко, как и среди солдат. Если бы потребовали обстоятельства, он стал бы цирковым артистом или баянистом и даже преподавателем математики.

Трудно было в школе, но зато теперь Кларк обладал способностью улыбаться даже в минуты смертельной опасности. Беспечный с виду, он всегда готов мгновенно выхватить из кармана пистолет и пустить своему противнику пулю в сердце или в голову. Он умел прыгать с высоты трехэтажного дома, плавать и нырять, как рыба, быстро ходить на лыжах по снежной целине, превосходно лазить по скалам и деревьям, легко, не теряя сил, голодать по трое суток кряду, стойко переносить длительную жажду, пить водку стаканами. Чистокровный американец, он отлично говорит по-русски. Разве способен на это Джон Файн?

И среди своих соотечественников Кларк не переставал быть человеком тайной жизни. Покорно-исполнительный, он втайне ненавидел своих преуспевающих начальников, этих белоручек, никогда не рискующих жизнью. Ненависть, рожденная завистью, нисколько не мешала ему выслуживаться, делать карьеру. А сделать ее он решил во что бы то ни стало, любой ценой. Он не остановится на полдороге, несмотря ни на какие опасности. Что такое жизнь без состояния, без высокого положения?

Кларк твердо знал, что никогда не продвинуться ему вверх по служебной лестнице, если он не преодолеет эту третью или четвертую, во всяком случае решающую ступеньку - карпатскую. Не видать ему не только полковничьих, но и майорских погонов, если он не справится с порученным делом. Нет, он сделает всё. Он откроет себе дорогу в самые важные, секретные кабинеты Пентагона, он догонит и перегонит Джона Файна, который благодаря своим долларам и связям занял видное, не принадлежащее ему по праву место в мире разведчиков. Надо вырваться вперед, выскочить из этой отвратительной трясины безвестности, из ряда незаметных людей. Пусть сейчас по его пятам неотступно следует смерть, но зато потом, через пять-шесть лет, крупный счет в банке, полковничьи погоны, собственная вилла, роскошный «лимузин», выгодная женитьба на дочери какого-нибудь государственного сановника или денежного туза - и неоспоримое право свысока смотреть на тех, кто сейчас сам смотрит на него так. О, ради этого Кларк готов на всё!