Титус Кроу - Брайан Ламли Страница 74

Мое второе путешествие получилось чуть более богатым на приключения. Я поднял часы над ребром кратера и перелетел на серую равнину. Я уже начал испытывать огромное удовольствие оттого, что моя способность управлять часами совершенствовалась, поэтому я решил немедленно отправиться на поиски… чего? Надежда живет вечно, поэтому я чувствовал, что у меня есть хотя бы крошечный шанс найти человеческие поселения. Я не смогу объяснить, откуда у меня взялась эта потребность, это невероятное, нестерпимое желание найти на этой планете, в немыслимо далеком будущем хоть что-нибудь, что осталось от человека — ну разве, что причиной тому стало одиночество! Никто до меня, ни один Робинзон Крузо и даже самый первый одинокий астронавт, никогда не был так далек от своих собратьев, как я.

Я чувствовал себя страшно одиноким. Мне было страшно подумать о том, что по привычным меркам, если подсчитать, сколько времени я пролежал без сознания около своих часов на дне кратера, то получится, что всего лишь несколько часов назад я еще находился в своем доме, на окраине бурлящего жизнью мегаполиса. Но между тем миновало несколько миллиардов лет с тех пор, когда я в последний раз побывал в мире людей и в обществе друга — твоем обществе, де Мариньи, и теперь ты был отделен от меня бессчетными просторами пространства и времени.

Как бы то ни было, мной владело не только настойчивое, непреодолимое желание поискать на Земле хоть какие-то остатки былой славы человечества. Теперь мне захотелось проверить скоростные качества своей машины. К счастью, мне хватило ума подготовиться к этому испытанию. Я поднял часы на приличную высоту — до тех пор, пока в моем ментальном сканере не стала видна тонкая атмосферная оболочка вокруг планеты. Видимо, я поднялся вверх примерно миль на пятнадцать-двадцать. На фоне неба цвета индиго пространство рассекали крупные и мелкие метеориты, оставляя огненные следы. На этой высоте я проложил курс левее бледной луны и робко, осторожно прибавил газ — ментально, разумеется. Земля начала медленно и плавно вращаться подо мной. По мере того как моя скорость нарастала, я, охваченный приливом волнения, словно бы еще прибавил газ — и гораздо сильнее, чем хотел!

Сканеры сразу затуманились, вид в «ветровом стекле» моего сознания стал нечетким. Я видел мятущуюся тьму с прожилками огня. В то же мгновение, охваченный страхом и решив, что что-то пошло не так, в панике я прекратил любое движение часов вперед.

Я вновь ощутил ментальный шок из-за резкого и полного торможения, однако этот удар оказался не так ужасен, как тот, который я пережил при остановке во времени. Почти сразу же мой ментальный сканер выдал мне чистую картинку окрестностей.

Мы неподвижно висели в воздухе — моя машина и я, и я мгновенно забыл о своем жутком страхе. Затаив дыхание, я осознал, что испугался совершенно напрасно. Я понял, что мои сканеры все время работали и что размытое изображение было вызвано исключительно тем, что я набрал поистине фантастическую скорость! Отвергая все математические невероятности, часы поспорили с самим Эйнштейном! Меньше чем секунду я летел со скоростью выше скорости света!

И на этот раз моя машина не следовала по параболической траектории вокруг Земли. Зачем бы часы стали делать это, если я этого от них не потребовал? На самом деле, мой последний ментальный приказ часам направил их в некую приблизительную точку вперед, левее серпа Луны.

И они достигли именно этой точки!

Справа от меня, наполовину закрытый черной тенью, наполовину освещенный тусклым желто-розовым светом, висел огромный шар Луны, покрытый оспинами кратеров, а позади меня проплывал серый, унылый диск Земли, похожий на старинную позеленевшую монету.

И тогда я понял, что владею машиной, с помощью которой смогу очень легко летать дальше самых далеких звезд, и, невзирая на все ведомые и неведомые риски таких странствий, а может быть — именно из-за них, это выглядело очень и очень привлекательно!

Но прежде я должен был кое-что выяснить и полностью в этом увериться, прежде чем предпринимать любые другие путешествия в этом моем поразительном корабле. Речь шла о человеке — существовал он или перестал существовать. Насколько я понимал, найти ответ на этот вопрос можно было только в одном месте. Поэтому — на этот раз намного более осторожно — я направил свой корабль обратным курсом, к серому диску Земли.

Не могу сказать, как долго я летал по орбите вокруг Земли на высоте около пятнадцати миль курсом, позволявшим провести более или менее успешный обзор поверхности планеты. Я знаю, что полный виток я совершал чуть меньше чем за два часа, а значит, моя относительная скорость составляла что-то около пятнадцати тысяч миль в час. Но количество витков я не считал, потому что мое внимание было сосредоточено на управлении часами и наблюдении за меняющимся пейзажем внизу. Помню, что к концу своих поисков, уверившись хотя бы в том, что нашел то, что искал, я ужасно устал и проголодался и потерял всякое ощущение направления и ориентации.

Внизу, подо мной, был поздний вечер, и самые последние лучи тусклого Солнца, скрывающегося за кривизной поверхности Земли, высекли серебристые искры из какого-то объекта высотой в милю, возвышающегося на побережье моря, умершего тысячи лет назад.

Я убавил скорость и начал снижаться. Я завис на безопасном расстоянии, решив дождаться заката, чтобы затем посадить свою машину и заночевать в милях пяти-шести к западу от гигантского артефакта, очертания которого я заметил с огромной высоты. Часы совершили посадку с легкостью перышка. Я стал осматривать землю на востоке — нет ли там электрического освещения. Ведь наверняка, если замеченная мной конструкция представляла собой некое здание, оно должно было по ночам освещаться? Но с другой стороны, это могло быть нечто вроде заброшенного входа в иные, подземные миры, и эта колоссальная постройка стерегла этот вход? В любом случае, никаких огней я не заметил — только время от времени темное небо рассекали огни падающих метеоритов. Поэтому я удобно устроился на ночь внутри теплого корпуса часов и решил, что утром подлечу к таинственной конструкции и, быть может, удовлетворю свое нетерпимое желание узнать, не является ли эта постройка последним оплотом человечества.

Вот теперь, пожалуй, самое время описать внутреннее устройство часов.

Часы… вернее, их вид изнутри… как бы это лучше сказать? Словом, изнутри они просторнее, чем можем показаться снаружи. Этим я хочу сказать, что они нарушают все мыслимые и немыслимые законы геометрии. Внутренние «углы» часов выглядели не соответствующими геометрии Евклида — в точности как в жутких постройках, которые в незапамятные времена возводили отродья Ктулху. Первая мысль у меня была такая: для того чтобы получить довольно обширное помещение внутри корпуса, с виду скромного по размерам, должны быть применены принципы гиперпространства. Подобные понятия сопряжены с настолько замысловатыми теориями, что в сравнении с ними математическая составляющая кольца Мёбиуса покажется простенькой, как азбука. На самом деле тогда я этого еще не знал, но таким объяснением сильно недооценивал фантастические характеристики часов. Теперь я сам зрительно представляю и понимаю их основные принципы, но все равно не могу их описать — разве что самыми простыми словами или с применением весьма отдаленных аналогий.