Я справлюсь один - Ксения Крутская Страница 4

– Да уж… – Илья поёжился. – Контракты кровью не подписываем, и на том спасибо.

– Да кто вас знает, я бы не удивился. – Председатель хмыкнул, но глаза его не улыбались. – В общем, Илья, ваша контора, как я понял, не очень-то рвётся идти с нами на контакт, поэтому я тебя и попросил зайти. У нас подделка документов, а возможно, к кому-то вашу силу применили. Если уж до полиции дело дошло – надо по-человечески, по закону разбираться. А вашим главное – информацию придержать. С них станется и память кому-нибудь стереть. А может, они и самому Бекетову стёрли…

– Ну, вы уж как-то сильно нас переоцениваете. – Илья растерянно улыбнулся. – Мы же не «Люди в чёрном» – память стирать…

– Ты – может, и не «в чёрном», – мрачно отозвался председатель, – а вот вышестоящие… чины – ты сам-то толком знаешь, на что они способны?

Илья не нашёлся, что ответить. Допил кофе, поблагодарил председателя и вышел на крыльцо. Постоял с полминуты, щурясь от солнца и ровно дыша.

Ну и дела… Председатель даже не подозревает, насколько всё может оказаться серьёзно. Но – не для его ведомства и не для сотрудников бухгалтерии и отдела кадров, которые не помнят, как оформляли документы на увольнение бывшего водителя. А вообще для всех. Для всего района.

Если страхоборец потерял память – это неспроста. И первая причина, которая приходит на ум – то, что страх всё-таки одержал верх.

А страх нельзя кормить. Даже одной победы, да ещё и над специально обученным противником, достаточно, чтобы страх усилился многократно.

Илья потряс головой и натянул шлем.

***

Сначала – проехать по стандартному маршруту. Три деревни, три села. Дороги – едва намеченные в траве колеи в обход околиц. Первая из деревень – Вешки. Два десятка домов по берегу пруда с ряской, утками и ивняком. Спокойствие…

Не доезжая до начала деревенской «улицы», Илья заглушил двигатель, закатил мотоцикл в кусты на опушке и углубился в лес.

Солнце уже поднялось высоко, неподвижный воздух под сомкнутыми кронами деревьев постепенно нагревался. Стояла ленивая тишина, и только неугомонные осинки тихонько похлопывали листьями-ладошками, где-то жужжала то ли оса, то ли крупная муха, да похрустывали под ногами мелкие веточки. Отойдя от опушки шагов на двадцать, Илья остановился, внимательно огляделся и прислушался. И только после этого стянул перчатки.

Усевшись по-турецки на землю, он положил ладони на пружинящий слой прошлогодней листвы между стеблей папоротника и закрыл глаза.

Слушать…

Кожу ладоней щекотали и покалывали сухие травинки и веточки. Илья сосредоточился на ощущениях в кистях рук – не станет ли горячо, не зазвенит ли в кончиках пальцев, перетекая в ладони, а потом в запястья, отзываясь неприятной вибрацией в суставах, недобрая чужеродная энергия?

Не слышно. Спокойствие.

Подождав пару минут, Илья поднялся, отряхнул ладони от налипших травинок и вернулся к мотоциклу. Следующая остановка – большое село Чирково. Там придётся останавливаться два раза – на въезде и на выезде. Тому же Косте Бекетову хватило бы и одной позиции – посередине. Он умеет слышать километров на десять.

Умеет… Или умел?

Бывают ли страхоборцы бывшими?

***

[Год назад]

Илья готовился к выписке из больницы. Чувствовал он себя хорошо – спокойно – и надеялся, что эта выписка наконец уже станет окончательной. Отстранённо размышлял о том, чем он будет заниматься и где жить. Мысль о том, чтобы вернуться в родительскую квартиру, почему-то вызывала смутное, но стойкое отторжение. Может, из-за того, что за последние месяцы Илья уже отвык от общения с матерью и отцом, не скучал, если они долго не приезжали, не испытывал какой-то особой радости от их редких визитов. И это даже не казалось странным – отвык и отвык, наконец-то повзрослел, возможно. После такого долгого лечения память вообще очень сильно размылась – например, воспоминания о тренировках и гонках напоминали скорее путаные, неправдоподобные сны «по мотивам» просмотренного фильма. Казалось, будто ту часть памяти, в которой хранились самые яркие воспоминания о прошлой жизни, накрыли толстым поцарапанным листом оргстекла. Вроде бы и видно всё – но нечётко, как через слой пыли.

Выписать Илью должны были с двенадцати до часу, до начала обеда. Соседи по палате попрощались с ним заранее и ушли на обязательную прогулку. Собрав пожитки – одежду и книги, ожидая вызова к лечащему врачу за выписным листом, Илья сидел на своей (уже бывшей «своей») кровати и ровно дышал, стараясь не сосредотачиваться ни на одной мысли. Сейчас ему почему-то казалось очень важным не начать беспокоиться о будущем, о мире, который встретит его за воротами больницы, о людях, которые будут смотреть на него и чего-то от него ожидать… О том, как жить дальше. О необходимости зарабатывать деньги и зачем-то каждый день есть и пить, ложиться спать и вставать по утрам.

Нельзя было думать об этом. Потому что думать о будущем, когда ты лишился прошлого – слишком страшно.

– Илюш, пойдём. – В дверях палаты показалась медсестра, махнула рукой. – Юрий Петрович всё подготовил. И… Там за тобой приехали.

– Мама? – У Ильи неизвестно почему вдруг зашлось сердце.

– Нет, кто-то с работы, – равнодушно отозвалась медсестра и ушла.

С работы? В каком смысле – с работы? Из команды, что ли?.. Илья торопливо подхватил сумку, выскочил в коридор и почти побежал к кабинету врача. И вдруг остановился и резко обернулся. Впервые в жизни он понял, что это значит – «затылком чувствовать чей-то взгляд». От основания шеи вниз по позвоночнику покатился холод.

В паре шагов позади стоял незнакомый мужчина лет пятидесяти в чёрных джинсах и летней бежевой куртке. Он выглядел совершенно обычно – аккуратная стрижка, неприметное лицо. Но Илья почему-то сразу же подумал, что перед ним военный – то ли из-за жёсткого взгляда, то ли из-за того, как незнакомец стоял – вроде бы расслабленно, но в то же время в его позе явственно ощущалось напряжение, полная готовность немедленно сорваться с места, напасть, защититься или догнать.

– Илья Артёмович Велесов, – сказал незнакомец. – Добрый день. Рад познакомиться. Я – Петров Станислав Аркадьевич, твой командир.

Илья молча кивнул. «Командир». Значит, и в самом деле военный. Но вот зачем ему только-только выписавшийся пациент психоневрологического диспансера, провалявшийся в стационаре в общей сложности почти год? Теперь ему даже права не восстановят, о какой военной службе речь?

– Пойдём, поговорим. – «Командир» указал в сторону холла с креслами, монстерой в кадке и низким столиком.

– Меня врач ждёт, – пробормотал Илья, растерянно оглядываясь в противоположную сторону коридора.

– Я забрал твою выписку. – Петров похлопал себя по груди – видимо, по внутреннему карману. – Врач в курсе, не волнуйся.

– В-вы забрали… А как вам её… А где мои родители? – Илья забеспокоился: глухо и невнятно, как голос через обитую войлоком дверь, к сознанию наконец пробилась мысль, что происходит нечто странное. – Вы вообще кто?..