Гурман. Воспитание вкуса - Антон Ульрих Страница 39

Следующий месяц прошел в кропотливом сборе денег. Днем, пока Люка выбирал новую жертву, Антуан ходил на Вандомскую площадь смотреть казни. На площади стояла постоянная гильотина, которая редко когда простаивала. Всякий раз, когда к гильотине вели очередную приговоренную, сердце Антуана сжималось от мысли, что это может оказаться Анна.

В дни репрессий улюлюкающей толпе зевак представлялось ужасающее зрелище. Ежедневно, ежечасно с помощью механической обезглавливающей машины новые хозяева Парижа убивали лучших людей Франции, заливая их голубой кровью площадь во имя неведомых идеалов свободы, равенства и братства, абсолютно чуждых толпе, свистом приветствующей очередную жертву революции. Антуан с холодным презрением отодвигался, если особенно восторженный обыватель в поиске острых ощущений или же пытаясь выразить революционные устремления своей пустой и черствой душонки начинал рваться вперед, поближе к гильотине. Все это Антуан уже видел во времена интендантства его отца в Бордо. Правда, там казни совершались не механическим образом, то есть были очеловечены, если подобный эпитет применим к ужасному действу. Да и вместо благородных аристократов и непреклонных в своей вере священников на эшафот в те далекие времена всходили убийцы, насильники и воры. Как сказал находящийся в толпе философски настроенный господин: «Что бы делала революция без гильотины?»

Вечером Антуан и Люка Мясник шли к толстяку спекулянту за продуктами. Спекулянт с радостной улыбкой встречал своих постоянных клиентов, гостеприимно распахивая перед ними двери своей лавки. Набрав разнообразных деликатесов, ставших таковыми в голодные дни войны, Антуан в сопровождении Мясника, несшего следом огромную корзину с продуктами, направлялся к тюрьме, в которой содержали его Анну. Передав через оконце с помощью спущенной веревки продукты и пообщавшись с возлюбленной, Антуан шел в сторону Сент-Оноре. Там обитали новые богачи, которых господин и его верный слуга Люка ненавидели всей душой. Именно в том квартале Парижа и происходила кровавая охота, взбудоражившая город. Газеты смачно описывали найденные полицией растерзанные тела зажиточных торговцев, банкиров, поставщиков армии и даже бывших депутатов Собрания. Целые семьи вместе со слугами были умерщвлены. Ни для кого не делалось исключения.

Обычно Антуан проникал в дом, заранее присмотренный и облюбованный Мясником, который перед этим исследовал квартал, выбирая жертву и вызнавая ее привычки, занятия, наличие семьи и число ее обитателей, под уже испробованным и зарекомендовавшим себя с самого начала соусом. Маленький господин представлялся сыном принца Артуа, реальным претендентом на корону Франции в случае отречения от престола Людовика XVI, заточенного в Тампль. Нарядная одежда, специально купленная для охоты за толстосумами, изящные манеры, а главное, красивая, располагающая внешность вызывали полное доверие у обитателей Сент-Оноре. Он умел вызывать в людях расположение и даже желание услужить. Хотя жертвы сколотили свои состояния в период революционных изменений, все они тешили себя надеждой на скорое восстановление монархии и спокойную старость, а потому им чрезвычайно импонировала мысль приютить будущего короля. Многие доходили даже до того, что сами открывали Антуану тайники со спрятанными богатствами.

Антуан обычно дожидался, пока все в доме заснут, затем выходил из своей спальни, как всегда самой роскошной, и вырезал гостеприимных хозяев и их слуг, переходя из одной комнаты в другую. Иногда он предварительно открывал входную дверь, впуская своего помощника и верного слугу Мясника, обычно из-за большого количества жильцов-мужчин, но чаще тот появлялся лишь к окончанию бойни. Последним погибал глава семейства. Антуан ловко связывал спящего и требовал у него показать, где хранятся драгоценности и деньги. Часто Антуан при этом мучил и пытал хозяина, всегда делая это с неизменно учтивой улыбкой на лице. Жертвы думали, что юный отрок улыбается от удовольствия, доставляемого подобного рода развлечениями, и они были не так уж далеки от истины. Антуан получал удовольствие, когда пускал жертвам кровь, вдыхая ее терпкий аромат и слизывая с кинжала солоноватый вкус. Пытки иной раз длились часами. Теперь Антуану уже было мало просто вызнать у жертвы, где она прячет свои сбережения, нет, подросток наслаждался видом бессильного, отданного ему в полное распоряжение собственной глупостью здорового мужчины, которой корчился в ужасных мучениях и молил подростка уже не о пощаде, нет, он молил Антуана поскорее убить его.

Однажды во время расправы над членами семьи, чей дом Антуан и Люка захватили, Мясник неожиданно сильно возбудился при виде дрожащей от страха прелестной дочери буржуа, забившейся в угол спальни и прикрывавшей свое нежное голое тело. Люка подскочил к ней и грубо швырнул на кровать. Вошедший в спальню Антуан поразился животной страсти, которая овладела Мясником, насиловавшим девушку юного возраста. Придавленная огромным весом Мясника к кровати, девушка тяжело дышала, из глаз ее катились слезы. Антуан, подойдя к кровати, с интересом наблюдал за соитием. Неожиданно Люка, часто задышав, обхватил нежную шейку девушки своими огромными руками и придушил ее, испытав при этом оргазм. Антуан равнодушно пожал плечами и вышел из комнаты.

У всех жертв, найденных полицией, были перерезаны артерии, а у многих также и голосовые связки, чтобы они не могли позвать на помощь. Выражение лица главы семейства полицейские неизменно находили перекошенным от ужаса. Убийства обеспокоили коммунаров. Было начато расследование, не давшее, однако, никакого результата. Когда о зверских убийствах стало известно широкой публике, Париж всколыхнулся, объятый паникой перед безликим убийцей.

Революционная газета «Друг народа», издаваемая знаменитым якобинцем Маратом, в день, когда была обнаружена растерзанная семья члена Конвента, опубликовала на первой полосе статью под названием «Воззвание к Парижскому ужасу». Вот что говорилось в ней:

«Мы предавали смерти врагов революции в количестве, далеко превосходящем найденных жертв ужасного и жестокого убийцы, безнаказанно разгуливающего по Парижу. Но мы так и не смогли привыкнуть к лику Смерти. А Смерть ходит среди нас. Ужас, настоящий жестокий Ужас, первобытный, взращенный нами, нашими революционными изменениями, когда во имя идеи всеобщей свободы, равенства и братства совершались порой жестокие казни, вырвался из земли и обрушился на Париж.

Нас хотят запугать, но мы не остановимся, не предадим идеи революции ради спасения жизней! Знай же, Ужас Парижа, что Детей революции не запугать и не остановить!»

Другие газеты, подхватив идею «Друга народа» о «Парижском ужасе», порожденном революцией, предупреждали богатых обитателей столицы, чтобы они были осторожнее и ни в коем случае не открывали двери своих домов незнакомым. Журналисты придумали Антуану и Мяснику множество эпитетов, от «Безымянного Убийцы» до «Кровожадного Роялиста». Однако же ни журналисты, ни полиция и представить себе не могли, что под настоящим жестоким Ужасом скрывается пятнадцатилетний подросток. Поэтому Антуан и Люка Мясник продолжали безнаказанно убивать и грабить Детей революции.