Темная сестра - Грэм Джойс Страница 24

— Простите?

Старая Лиз опустила щеколду на калитке и, пройдя мимо Мэгги, направилась в дом.

— Уж мы знали, что ты придешь, можешь не сумлеваться. Но времечко-то идет, а?

Мэгги не знала, надо ли ей следовать за хозяйкой, пока та не рявкнула:

— Давай-ка входи и дверь за собой закрой. А не то весь дом выстудишь.

Лиз плюхнулась в кресло у подножия напольных часов. Мэгги не сказала бы, что в доме тепло: наоборот, там было едва ли не холоднее, чем на улице. Горящего очага не наблюдалось, зато Лиз напялила на себя, наверное, пять слоев шерстяных вещей.

Мэгги закрыла дверь и поспешила объяснить свой приход:

— Эш, когда я была у него в лавке, сказал мне...

— Нечего тут рассусоливать, — раздраженно перебила Лиз, — поставь-ка лучше чайник.

Она слегка махнула палкой в сторону плиты. Мэгги выполнила ее приказ.

Судя по всему, старуха сделала кухню основным местом своего обитания. Рядом с кухней находилась другая комната, но дверь туда была плотно закрыта. Возле раковины, где Мэгги наливала воду в алюминиевый чайник, было нечто вроде кладовки, отгороженной занавеской. На кухне пахло чем-то кислым, как будто здесь коптили грудинку; и чувствовался еще один запах, который Мэгги сразу же узнала. Она подняла голову и увидела, что на балках сушатся пучки и букетики трав. В углу кухни стояла огромная плита с духовкой, но, по всей видимости, ею не пользовались. Мэгги поставила чайник на обычную газовую плиту.

— У моей бабушки тоже была такая большая плита, — попыталась поддержать разговор Мэгги. — Отличная вещь. Мне очень нравится.

— Да неужто? — сказала Лиз, постукивая палкой по полу, устланному обрезками разномастных ковров. — А теперь послушай-ка.

И хозяйка спела куплет какой-то песни надтреснутым, глухим голосом, время от время похлопывая себя по бедру свободной рукой:

Я иду своей дорогой, я иду своей дорогой,

Вижу то и вижу это, вижу ночью, вижу днем.

Но что знаю — никому, никому я не скажу,

Потому что, потому — я тут вовсе ни при чем.

Допев куплет, Лиз откинулась на спинку кресла. Мэгги улыбнулась, но, судя по старухиному виду, ей вовсе не понравилось, что гостья улыбается. Повисло неловкое молчание. Мэгги пожалела, что Эш не поехал с ней, чтобы представить ее хозяйке.

— Ну, Эш, он в магазине, там, в городе...

— Нечего тут рассусоливать, — опять перебила Лиз, — Два боба, боб и половинка боба, еще боб и еще половинка. Это сколько будет?

Тут старуха что-то выплюнула на коврик перед собой. Мэгги увидела, что это и вправду боб.

— Откуда же мне знать?

— Значит, ты неумная, да?

— Боюсь, что так.

— Но есть ведь такие умные, которые притворяются неумными. Может, и ты из таких?

Мэгги попыталась выдавить улыбку. Тогда старуха наклонилась к ней:

— Двое. У тебя двое малюток. И как, по-твоему, я о том проведала?

— Откуда же мне знать? Ну и как вы об этом проведали?

— Чайник-то вон кипит! — заметила Лиз.

Мэгги принялась заваривать чай. Старуха поднялась и встала рядом с ней, руководя процессом с молчаливой, но острой бдительностью. Уже во второй раз Мэгги подумала, что хочет домой.

— Эш решил, что вы могли бы мне помочь.

— Да ну этого Эша! Припрется сюды, а как припрется, так тут же и назад. Какой в этом толк? Ась?

Мэгги не знала, что на это ответить.

— И сколько ж ты мне заплатишь? — неожиданно спросила Лиз.

Такая прямота застала Мэгги врасплох.

— Да шучу я просто. Это я Эшу так говорю. Хе-хе. Сколько ты мне заплатишь? Всегда так говорю. А он мне — мол, сколько пожелаете. Хе-хе, неплохая шуточка, а? Сколько пожелаете. И ты можешь это сказать. Давай: сколько пожелаете.

— Сколько пожелаете.

— Хе-хе-хе! — Похоже, старуха очень развеселилась. Потом вдруг стала серьезной и сказала резко: — А теперь слушай-ка, мисси. Я в жизни не брала ничего такого, чего не заработала сама. Так что поосторожнее.

Мэгги не поняла, чем могла ее оскорбить.

— Я осторожна.

— Да, ты одна из нас, я вижу. Лиз это видит, но ей также известно, что ты еще не до конца свободна. Тебе и невдомек, когда наступит тот день.

— Простите, что?

— Твои способности еще не проявлены. Ты несвободна. Хотя я вижу — ты одна из нас.

— Вы о ком?

— Ох, не пытайся дурачить Лиз, ты ведь просто девушка. Ты еще бутон.

Мэгги впервые почувствовала облегчение с тех пор, как переступила порог этого дома.

— Вы хотите сказать...

— Эй! — Старуха взмахнула палкой, приказывая ей молчать. — Об этом — ни слова.

Мэгги улыбнулась и тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от чар, навеянных чудаковатостью старухи.

— Ладно. О чем это вы говорите — я, мол, не до конца свободна?

Лиз уронила палку и медленно обхватила руками плечи, обнимая себя. Она подняла колени и, как могла, прижала их к своему телу, словно пародируя позу, в которой сидела молодая женщина. Лиз ухмылялась и подмигивала Мэгги из-под очков.

— Я же стараюсь! — воскликнула гостья.

Лиз села прямо.

— Может, надобно куда больше, чем все твои старания.

— А что надобно?

— Это ты мне расскажи.

— Эш думал, что вы могли бы мне помочь с летательной мазью.

— Тьфу! — взмахом руки оборвала ее Лиз и отвернулась.

— Поможете? — спросила Мэгги после паузы.

— Послушай-ка вот что:

Я иду своей дорогой, я иду своей дорогой,

Вижу то и вижу это, вижу ночью, вижу днем.

Но что знаю — никому, никому я не скажу,

Потому что, потому — я тут вовсе ни при чем.

Лиз откинулась в кресле и закрыла глаза. Через несколько мгновений она уже спала, негромко похрапывая.

Мэгги прихлебывала чай. Напольные часы тикали у Лиз над головой, тяжелый маятник раскачивался из стороны в сторону. Мэгги почувствовала, что ее и саму сильно клонит в сон. Она превозмогала желание закрыть глаза. Старая женщина спала в кресле, не выпуская палку из рук. Мэгги так и подмывало встать и уйти, но она подумала, что воспитанные люди так не поступают. Она сидела и молча ждала.

Некоторое время спустя Лиз открыла глаза и посмотрела на нее. Потом села прямо.

— Если отдернешь занавеску, — сказала хозяйка, указывая на кладовку, — то сможешь налить нам по стаканчику бузинного вина.