Метро 2033. Голод - Сергей Москвин Страница 13

— На ревуна?! — еще больше ужаснулась Юля. — Как же вы…

Она прикрыла ладонями рот, представив, что должны были испытывать Макс, отец и другие охотники, атакованные ужасным морским чудовищем, беззвучные вопли которого буквально сводили людей с ума.

— Отбились, как видишь. Правда, Пашка чуть без ноги не остался.

— Ничего. Главное, обошлось, — преувеличенно бодро ответил Павел.

И хотя с помощью Макса он довольно ловко выпрыгнул из лодки, выглядел Пашка совсем неважно. Кожа на лице натянулась, щеки ввалились и побелели, словно при обморожении, бескровные губы покрывали многочисленные трещины. Кусал он их, что ли? Наверное, кусал — от боли еще не то сделаешь. В первый миг из сострадания к Павлу Юля хотела обнять его, однако сейчас эта мысль вызывала у нее отвращение.

Макс нетерпеливо хлопнул Пашку по спине:

— Потом хвастаться будешь. Пошли в медпункт.

В отличие от своего друга он выглядел куда более взволнованным. Впрочем, Пашка всегда отличался некоторым безрассудством.

— Карп, мы в медпункт! — громко крикнул Макс подошедшему начальнику Заставы. — У Пашки серьезная рана.

Дядя Карп повернулся и, взглянув на замотанную Пашкину ногу, озабоченно покачал головой:

— Сами доберетесь? Может, дать провожатого?

— Я помогу, — неожиданно для себя выпалила Юлька.

Не стоило лишний раз злить отца, но уж очень не хотелось, чтобы Макс, едва вернувшись, сразу покинул ее. Еще больше не хотелось, чтобы он ушел вместе с Павлом.

Несмотря на полученную рану, Пашка шагал довольно бодро — Юля даже удивилась. Навстречу со стороны Заставы спешили припозднившиеся жители общины: мужчины, женщины, дети. Всем хотелось своими глазами увидеть, как будут разгружать вернувшуюся лодку и взвешивать привезенную охотниками добычу. Большинство пробегало мимо, но те, кто успевал разглядеть искалеченную Пашкину ногу, бледнели от страха, некоторые даже останавливались, но заговорить с Павлом никто не решился. Сам он тоже не раскрывал рта. Молчали и Юля с Максимом. Им как раз было о чем поговорить, но присутствие Павла делало откровенные разговоры невозможными.

В медпункте, как назло, никого не оказалось: ни Катерины, ни желчного старика Сергеича. Может быть, Сергеич и был хорошим врачом, но Юле он никогда не нравился, а с недавних пор она вообще старалась его избегать. Как-то раз она зашла в медпункт по своей женской надобности и вместо Катерины нарвалась на Сергеича. Он был пьян — последнее время такое случалось с доктором довольно часто — хотя и не сильно. Первый делом старикан тоже предложил ей выпить. Не успела Юля отказаться, как он принялся лапать ее и пытался повалить на кушетку. Юля с трудом вырвалась и убежала. Она никому не рассказала об этом случае, даже отцу, но всякий раз при виде Сергеича цепенела от стыда и страха. Наверное, поэтому и попросила Максима научить ее защищаться. Он сначала удивился: зачем тебе это? Но потом все-таки согласился. Показал, как следует обращаться с ножом, куда бить, как уворачиваться от клювов крыланов и когтистых лап саблезубов, хотя и честно предупредил, что в схватке с любым из этих монстров один на один у человека практически нет шансов спастись. Последний месяц Юля с увлечением осваивала стрельбу из лука и, хотя Макс не спешил ее хвалить, чувствовала, что у нее уже неплохо получается.

В темной и пустой прихожей Пашка опустился на лавку возле запертого процедурного кабинета. Юлю это удивило: насколько она помнила, прежде ни Сергеич, ни Катерина, уходя из медпункта, не запирали рабочий кабинет. Макс недоуменно подергал дверную ручку и уселся рядом с другом, а девушка осталась стоять. Пашка посмотрел на нее — его глаза неприятно блеснули в темноте. Юля даже поежилась, потом перевел взгляд на Максима.

— Макс, чего вам здесь торчать? — неожиданно предложил Пашка. — Идите, развлекайтесь. А встретите Сергеича, скажите, что я его здесь жду.

Как ни странно, это разумное предложение не очень-то понравилось Максиму.

— Ты точно дождешься? — недоверчиво спросил он.

— А куда я денусь?

Действительно. Но Макс по-прежнему сомневался. Даже когда Юля взяла его за руку и настойчиво потянула к выходу, он встал и, переминаясь с ноги на ногу, сказал:

— Ладно, мы быстро. Найдем Сергеича, и сразу назад.

Юля обиженно надула губки, но Макс в темноте этого, конечно, не заметил. Порой его мальчишеская привязанность к Павлу становилась просто невыносимой.

К счастью искать Сергеича долго не пришлось. Видимо, кто-то уже сообщил ему о Пашкином ранении, и, выйдя из дверей медпункта, Юля сразу увидела шагающего по двору доктора. Он противно шмыгал носом, словно к чему-то принюхивался, и нервно потирал свои похотливые руки. Макс подбежал к нему, начал что-то говорить, но Сергеич отмахнулся и, стараясь не встречаться взглядом с Юлей, боком прошмыгнул в медпункт.

Макса это удивило.

— Странный какой-то, — пожал плечами он и уже собирался шагнуть следом, но Юля удержала его на месте.

— Я только узнаю о Пашкином самочувствии, — попытался отговориться Макс, но она не приняла его оправданий.

— А мое самочувствие тебя не интересует?

Убедившись, что поблизости никого нет и за ними никто не наблюдает, девушка приблизила к Максиму свое лицо.

— Но…

Не дожидаясь ответа, который уже не имел смысла, Юля обвила Макса руками за шею и, подавшись вперед, накрыла его рот своими губами.

— Папа после разгрузки хотел переговорить с дядей Карпом. Сказал, что у них много дел… — прошептала она, переводя дыхание после долгожданного поцелуя. Это окончательно решило дело.

* * *

Седой познакомился с Карпом в довоенном мире, канувшем в лету, когда того еще звали Леонидом. Это он придумал амбициозному климатологу и по совместительству заместителю начальника полярной исследовательской станции шутливое прозвище, являющееся производным от его фамилии Карпатьев. Со временем прозвище превратилось в псевдоним, и вот уже много лет все жители выросшей на месте бывшей пограничной заставы охотничьей общины называли Карпатьева только так. Некоторые уже и забыли его настоящую фамилию, а молодежь вроде Юльки и Макса вообще не знала ее никогда.

Пропустив Седого в кабинет, доставшийся Карпу в наследство от начальника пограничной заставы, тот прошел к расшатанному канцелярскому столу и вынул из нижнего ящика свой знаменитый термос, в котором каждое утро собственноручно заваривал брусничный чай, а затем и бутыль розоватого самогона, который с успехом гнал Сергеич из мха и ягод все той же брусники.

Бледно-розовая жидкость полилась в жестяные кружки. Карп первым поднял свой импровизированный бокал:

— С возвращением!

— Давай, — вяло откликнулся Седой. Хотя он и не принимал непосредственного участия в разгрузке лодки, но после возвращения с охоты чувствовал неимоверную усталость.