Лабиринт Медузы - Татьяна Корсакова Страница 11

Ксю с Юной переглянулись. Малышка Фина равнодушно дернула плечом, а их родители напряглись, словно бы вот прямо сейчас за этим столом должны были огласить завещание.

– Ты про ночь большого отлива, мама? – спросил греческий бог, отец Ксю и Дима.

– Так и есть, Никас. – Агата улыбнулась ему сдержанной, совсем не материнской улыбкой. – Пришло время.

– А оно точно пришло? – в нетерпении подалась вперед мать Юны. – Афина еще не может участвовать в инициации.

– А я не могу ждать, когда наступит вторая такая ночь, Софья! – Агата обвела гостей внимательным взглядом. Ивану показалось, что на Доминику она смотрела чуть дольше, чем на остальных. – Но ты не переживай, я не обижу ни одну из своих внучек.

Софья, мать Юны и Фины, откинулась на спинку своего стула. Это был жест крайней усталости и, кажется, злости.

– А не внучек? – Мать Ксю и Дима нервно барабанила по столу изящными пальцами. В наступившей тишине звук этот показался неожиданно громким и неуместным.

– Ты знаешь правила, Зоя. – Агата глянула на Терезу, и по знаку управляющей к столу подошли официанты, принялись разливать по бокалам шампанское. – Посвящение проходят только девочки. Но Димитрис, – она перевела взгляд на Дима, – всегда может рассчитывать на мою поддержку. Точно так же, как на нее могли и могут рассчитывать все мои сыновья.

– Мама, мне кажется, Зоя сейчас не о Димитрисе, – мягким голосом сказал отец Юны и поправил профессорские очки. Ни на кого конкретно он не смотрел, разглядывал узор на скатерти.

А вот Зоя глянула на него с плохо скрываемым раздражением, словно бы ей была неприятна его поддержка.

– Я вижу посторонних за этим столом, – сказала она и вперила взгляд в маман Доминики. Та тут же вскинулась, приготовилась к бою. Но бой не состоялся.

– За этим столом, – Агата говорила медленно, чеканя каждое слово, – присутствуют именно те люди, которых я посчитала нужным пригласить в свой дом. Кто-то хочет оспорить мое решение?

Зоя хотела. Это было видно по тому, как нервно дернулась ее верхняя губа, точно в оскале. Хотела, но не посмела. И остальные тоже не посмели. А Ивану захотелось уйти. Чужие игры его не интересовали. Его интересовали скалы и море. Все!

– Эта девочка, – Агата посмотрела на Доминику очень внимательным, чуть удивленным взглядом, – моя гостья.

Подалась вперед, собираясь что-то сказать Наталья, но Агата остановила ее нетерпеливым взмахом руки.

– Такая же гостья, как и ее мать, и все остальные в этом доме. – Теперь Агата рассматривала Ивана, Олежку и Вадика, долго рассматривала, словно сканировала. – И ко всем, кто оказался за этим столом, я требую должного уважения. Все понятно?

Ей не ответили. Не нашлось смельчака?

– А теперь прошу вас, мои дорогие! Давайте приступим к ужину!

Легкий взмах руки, и царящее в столовой напряжение если не развеялось до конца, то уж точно значительно ослабло. Вот она какая, Агата Адамиди, женщина, изменяющая мир вокруг себя по мановению руки.

Дальше все происходило неспешно и размеренно-скучно, как на любом светском рауте. Играла музыка, позвякивали столовые приборы, искрились хрустальные бокалы, старшие вели тихие беседы, а молодежь откровенно скучала. Первым не выдержал Вадик.

– А что это за посвящение такое? – спрашивал он у всех, но смотрел на Ксю. – Про что это ваша бабка?

– Наша бабушка, – в голосе Юны сквозило плохо скрываемое раздражение, – говорила про ночь большого отлива. Была такая традиция. Девушек рода Адамиди, которые достигли тринадцати лет, отправляли на остров Медузы.

– Зачем? – А это уже Олежка спросил. Спросил у Юны, а посмотрел тоже на Ксю.

– Для какой-то там инициации. – Ксю повела плечом. – Типа, на острове решалось, которой из рода достанется вот это все. – Она обвела взглядом столовую, но было очевидно, что имеется в виду нечто гораздо большее.

– Это такое соревнование, что ли? – Вадик наморщил лоб в попытке осмыслить услышанное.

– Агата называет это по-разному, то испытанием, то жребием, – поправила его Юна. – Наша бабушка и сама прошла это испытание пятьдесят лет назад, еще в молодости. Вот с тех пор она главная.

– А почему это она главная? – Олежка откинулся на спинку стула, с вызовом глянул на Ивана. – Почему какая-то баба всем заправляет?

– Это не какая-то баба! – Юна посмотрела на него с презрением. – Это Агата. И да, в нашем роду власть и деньги передаются по женской линии. Ты понял?

– То есть одна из вас – потенциальная наследница? – Про власть и деньги Олежка все понял правильно. – А остальные?

– Остальные тоже получат свою часть наследства. – Ксю бросила быстрый взгляд на Юну. – Но это будет ничтожная часть. Основное достанется мне, – сказала и улыбнулась улыбкой победительницы.

Юна тоже улыбнулась. А Доминика сидела с каменным лицом, кажется, даже не прислушивалась к тому, о чем говорилось за столом. Оно и понятно, зачем ей чужие семейные традиции. Вот и Ивану они без надобности, но про ночь большого отлива все равно интересно. Что за ночь? Когда случается? И случается ли вообще? Или это просто еще один миф семьи Адамиди?

– И когда ждать? – спросил он. Неплохо бы знать точную дату, когда состоится мероприятие. Может, и не придется торчать тут две недели.

– Что? – в один голос спросили Ксю и Юна.

– Ночь большого отлива и ваша инициация.

– А никто не знает точную дату, – сказала Ксю. – Бабка потом скажет, когда придет время.

– А она откуда узнает? – Все-таки он любил конкретику.

– Она узнает. – Ксю бросила быстрый взгляд на Агату. – Это еще одна фишка нашей семьи. Считается, что перед смертью главной женщине рода бывает видение.

– Перед смертью?.. – Агата не выглядела ни умирающей, ни даже больной, но отец ведь в самом деле интересовался у Терезы ее здоровьем.

– Ксения, прекрати! – Юна оглянулась, словно боялась, что их разговор могут услышать.

– А что такого? – Ксю подцепила вилкой оливку, полюбовалась ею и отправила в рот. – Агата смертельно больна, это ни для кого не тайна. Или ты думаешь, она собрала нас здесь просто так, исключительно ради воссоединения семьи? Да плевала она на семью. Она ждет этого своего… знамения.

– И долго будет ждать? – Иван упал духом. Такого поворота он не предвидел. Интересно, предвидел ли отец?

– А никто не знает! – Ксю вдруг перегнулась через него, обдав облаком дорогих духов, посмотрела на Доминику, спросила злым шепотом: – Чего уши развесила? Это разговоры для своих, а не для всяких.

Первым делом Иван глянул на нож, далеко ли он, на надежном ли расстоянии от Доминики, а потом перевел взгляд на ее лицо. Лицо было каменным и невозмутимым. Только уголок рта едва заметно дернулся. Смотрела Доминика прямо перед собой и поворачиваться к Ксю не собиралась.