Прах и тлен - Джонатан Мэйберри Страница 10

Остаток дня прошел тихо. Никс ушла на долгую прогулку с Лайлой, а Чонг брел рядом, как печальный и тихий пес. Морги отправился на рыбалку, а Бенни слонялся по дому, глядя на знакомые вещи, пытаясь смириться с мыслью, что он больше никогда ничто из этого не увидит. Даже побитый жизнью комод казался прекрасным и знакомым, и он коснулся его, как старого друга.

«Скажи «прощай» всему этому, — прошептал внутренний голос. — И все отпусти».

Он долго сидел в горячей ванне и слушал, как голос обращается к нему из теней разума. Уже многие месяцы Бенни слышал, как его внутренний голос разговаривает, словно отдельная его часть. Это не то же самое, что «слышать голоса», как в случае со старым Брайаном Коллинзом, в голове которого постоянно болтала по крайней мере дюжина человек. Нет, тут все было по-другому. Бенни казалось, что внутренний голос, который он слышал, был его будущим «я», нашептывающим ему. Человеком, которым он станет. Более развитая и взрослая версия Бенни Имуры, уверенная и мудрая, которая начала меняться вскоре после событий в лагере Чарли.

Настоящий Бенни не всегда соглашался с внутренним голосом и часто желал, чтобы тот заткнулся и дал ему побыть пятнадцатилетним.

После ванны Бенни немного постоял, глядя в зеркало, гадая, кто он такой.

После семи месяцев безумного преддорожного фитнес-режима он больше не был худощавым мальчиком, как тогда, когда впервые отправился в «Гниль и руины». У него даже оформились мышцы и очертились «кубики» пресса. Он старался снимать кофту перед Никс так часто, насколько только позволяли разумные причины, обычно после тяжелых тренировок. Он изо всех сил старался выглядеть непринужденно, но то, как Никс часто хихикала или словно не замечала это вместо того, чтобы сходить с ума от желания, разочаровывало.

Теперь он взглянул на свои руки и грудь, на мышцы, появившиеся после часов тренировок с мечами, джиу-джитсу и карате; на подтянутую фигуру, полученную трудами бесконечных подъемов веса, бега на расстояния от семи до одиннадцати километров пять раз в неделю, лазания по канатам и деревьям, тренировочных боев. Он наклонился ближе, гадая, насколько его лицо уже было лицом мужчины, которым он становился, а насколько — лицом мальчика, которым он все еще себя считал. Это лицо, казалось, больше подходило его внутреннему голосу, чем нынешнему восприятию самого себя.

В этом и была проблема, и она была в нем самом. С одной стороны, он хотел быть пятнадцатилетним, рыбачить, играть в бейсбол и попадать в неприятности, воруя яблоки из сада Скотти О’Мэйли. С другой стороны, ему хотелось быть мужчиной. Он хотел быть таким же сильным, как Том, таким же крепким. Ему хотелось, чтобы люди испытывали к нему страх и уважение, как к Тому.

Бенни знал, что как только они покинут Маунтинсайд, ему придется стать крепче. На пути встретятся препятствия, которые закалят его и усилят его «репутацию», как многие приключения Тома создали ему репутацию самого опасного охотника на зомби. Несомненно, Никс станет считать его невероятно сексуальным, и чем дальше они окажутся от дома, тем круче он станет.

Для Никс все важное было где-то там.

Бенни был уверен в том, что, если Никс и любила его, то только потому, что он согласился пойти с ней в «Руины». Возможно, не только поэтому, но по большей части. Он бы поставил на это все, что имел.

Так что он не рискнул сказать ей, что не уверен, хочет ли идти.

«Скажи ей, — говорил внутренний голос. — Не лги».

Бенни проигнорировал этот совет.

«Руины» были опасным и сомнительным местом, и все, с кем он говорил в городе, рассказывали, что никто еще не возвращался после того, как прошел Йосемитский парк. Никс готова была пересечь всю страну, если это поможет найти самолет. Как и Том, и Лайла.