Еретик - Джозеф Нассис

Нилл О'Коннор пристально наблюдал за окружающими. Вечер еще только начинался, и на улицах Вены было многолюдно. А это, в свою очередь, означало, что обнаружить слежку окажется непросто. Впрочем, О'Коннор являлся ветераном подобного рода операций и не спеша оглядывал всех, кто попадался на пути. Убедившись, что от самого музея хвоста за ним не было, он зашел в будку телефона-автомата и захлопнул за собой дверь из прозрачного плексигласа. А затем, не обращая внимания на висевший на стене аппарат, достал из кармана телефон спутниковой связи и набрал международный номер, который помнил наизусть.

Лишь после нескольких гудков на другом конце линии сняли трубку. О'Коннор чувствовал там чье-то присутствие, слышал дыхание, но абонент не произносил ни слова, даже не поздоровался.

В эту тишину О'Коннор бросил:

— Дело сделано.

— И? — ответил низкий тягучий голос, почему-то напомнивший о воде, бегущей по каменистому руслу реки.

— Предмет Хофбурга — подделка.

Снова долгая пауза. Затем:

— Ну а второй?

Нилл вспомнил долгие часы, проведенные им накануне в базилике Ватикана: длиннющие очереди, терпеливую покорность на лицах верующих, величественную красоту собора. Он прошелся под куполом гениального Микеланджело, осмотрел пилоны — четыре квадратные колонны, поддерживающие его, но особое внимание уделил статуям святых — Андрея, Елены, Вероники и Лонгина, что стояли в нишах.

В кафедральном соборе чувствовались особая мощь и величие.

О'Коннор, как и все остальные верующие, ощущал их физически: каждый предмет и деталь этого здания излучали божественную силу. Даже статуя святого Петра, правая нога которого блестела от бесчисленных прикосновений верующих, обладала совершенно особой аурой, хотя и считалась обыкновенной скульптурой.

Особенно мощный поток энергии Нилл увидел под куполом. Три из четырех статуй, обследованных им, окружало сияние. Внутри каждой хранились подлинные реликвии, и он как человек, наделенный особым даром, чувствовал это всем существом. А вот статуя святого Лонгина, где предположительно хранились части священного копья. Она была мертвой, пустой, лишенной даже искорки божественности, отличавшей все остальные статуи.

— Тоже подделка, — ответил он.

— Ты уверен?

— Да. Готов побиться об заклад своей репутацией.

— Что ж, прекрасно. Тогда возвращайся — начнем работать над следующей фазой операции.

— Как прикажете.

О'Коннор сунул телефон обратно в карман, распахнул дверцу будки и вышел. С наступлением вечера на улицах Вены сильно похолодало. Он поднял повыше воротник длинного пальто и огляделся по сторонам. Убедившись, что хвоста за ним по-прежнему нет, Нилл направился вниз по улице, на секунду остановился и окинул презрительным взглядом музей Хофбурга за железными воротами. Дойдя до перекрестка, он прикурил сигарету и начал ждать, когда загорится зеленый свет. Но вот светофор весело подмигнул ему, и О'Коннор начал переходить улицу. Он убедился в успехе своей миссии и предвкушал, как и на что потратит солидное вознаграждение.

Погруженный в мысли, он не заметил, как к перекрестку на высокой скорости приближался большой городской автобус и, несмотря на запрещающий сигнал, не тормозил. О'Коннор спохватился, лишь когда огромный стальной бампер оказался всего в нескольких сантиметрах от него. Но было уже поздно.

От удара О'Коннора подбросило в воздух, он пролетел несколько метров и рухнул на мостовую. Там он и остался лежать, скорчившись, с переломанными костями, и его невидящий взор был устремлен на ветровое стекло автобуса и пустое водительское место за ним.

По ту сторону Атлантики, в полутемной комнате, серая рука потянулась и опустила трубку на рычаг телефона, оборвав связь.