Химера - Александр Варго

10 июля

Даша поняла свою ошибку, лишь дойдя до полосы леса, отделявшей поселок от воды. Особняк, где гремела вечеринка, был окружен фонарями, и с крыльца ей показалось, что для поисков оставленного на причале мобильника еще светло. Но когда дома с высокими заборами остались позади, а разгоряченную шампанским девятнадцатилетнюю девушку в платье Gianfranco Ferre обступили темные, неприятно шелестящие деревья, стало понятно, что за пределами элитного поселка стоит глубокая ночь – тропинка под ногами едва просматривалась.

Даша Миронова редко испытывала страх. Ей просто нечего было бояться, имея отца, состоящего в правлении металлургического холдинга. Криминал, проблемы с финансами, отсутствие перспектив – все это были неприятности из другой жизни. От криминала ее оберегали охрана и заборы, баланс на кредитке не истощался, а после окончания престижного вуза, где она училась на втором курсе, ее ожидало кресло финансового директора в дочерней компании холдинга. Дочка в «дочке», шутил папа. Жизнь давалась Даше легко. Она обожала ночные клубы, парфюмерию Dior, автомобиль Porsh-Cayene, каникулы в Швейцарии. Что ей какая-то темнота? Ее жизнь была прямой и беззаботной, как эта тропинка, ведущая к лодочному причалу.

Путь она знала как свои пять пальцев. И причал, и тропинку к нему соорудили по указанию папы – в свои редкие выходные он любил потерзать истринские волны плексигласовым килем гидроцикла Yamaha. К тому же эти полторы сотни метров до берега огорожены, так что Даша не боялась заплутать в темноте или столкнуться с опасными бродягами. Куда больше беспокоил оставленный на причале мобильник, поскольку на него в любой момент могла позвонить мама.

Когда дочь пропадала из поля зрения, та не находила себе места. Куда бы Даша ни пошла – в любой момент из дома мог прийти звонок: где ты? Если не ответить, мама бежала жаловаться папе, что его дочь опять забросила учебу и гуляет по ночным клубам. И это было опасно, это грозило домашним арестом и сорванными каникулами в Швейцарии. Этого Даша, пожалуй, боялась. Так что легче было своевременно поднимать трубку и отвечать: «Да, ма… все нормально, ма… никаких проблем. Я уже дома/на даче/в машине».

Даша точно знала, что оставила мобильник на краю причала, где компания раздевалась перед купанием три часа назад. К тому времени они крепко набрались, но Даша отчетливо помнила, что туда шла, сжимая в руке мобильник, а обратно – задницу Владика. Телефона в тот момент в руке, естественно, не было.

Никто из друзей не захотел проводить ее до пристани: одни были пьяны, другие занимались любовью, третьи плясали, как одержимые. Даша хотела послать на берег домработницу Галю, но потом вспомнила, что рассчитала ее утром. Эта криворукая деревенщина отгладила блузку за пятьсот баксов с лицевой стороны, да еще брызгая на нее. Шелк в результате потерял блеск и пошел пятнами. Дашу, которая трепетно относилась к вещам, небрежность взбесила. Всем известно, что шелк гладят с изнанки, немного увлажняя ткань, но ни в коем случае не взбрызгивая.

Галя неловко и шепеляво извинялась. Говорила, что было много белья и она не обратила внимания. И еще что-то говорила про пониженный гемоглобин у восьмилетнего сына, из-за чего последние дни сама не своя. Даша не слушала оправданий. Не умеешь работать в приличном доме – иди коров доить. Как говорится, спасибо и досвидос! В агентстве по подбору персонала на это место очередь. Галя побелела, когда услышала про расчет, но сердце Даши не дрогнуло.

Правда, теперь, вместо того чтобы послать домработницу, будущему финансовому директору пришлось лично переться на темный причал. К счастью, вскоре она увидела за деревьями воду, в которой отражались огни расположенного неподалеку отеля Istra Park.

* * *

Когда Даша спустилась на берег, особняк закрыли деревья. Буханье танцевальной музыки отдалилось, уступив место первозданной тишине. И тогда из зарослей у воды девушка услышала глухое странное:

– Бу-бу-бу… бу-бу-бу…

Она вздрогнула, быстро протрезвев.

– Кто здесь?

Звук оборвался. Зашуршали камыши. Возможно, от ветра. Что-то негромко плеснулось… и все стихло.

Не меньше минуты, затаив дыхание, Даша стояла посреди тропинки. Мостки с привязанными лодками находились в нескольких метрах. Стена темного леса нависала над кромкой водоема. С тихим плеском на берег накатывались волны. В траве стрекотали кузнечики.

Даша отерла со лба испарину.

Что это было?

Она вгляделась в прибрежные заросли, откуда раздавался странный звук. Ничего. Кусты, камыши… Прохладный ветерок с воды пошевелил подол дизайнерского платья, забрался под него, пощекотал изнутри бедра. Даша свела ноги, испытывая неловкость.

Показалось или она действительно что-то слышала? Что-то, похожее на человеческое бормотание?

Она не настолько пьяна для галлюцинаций. Всего полбутылки шампанского и две затяжки Вениного косяка – по Дашиным меркам, более чем скромный отрыв. Сегодня надо держать себя в руках. Надо следить, чтобы компания не разнесла родительский особняк, иначе ей достанется от мамы. И от папы, кстати, тоже…

«Наверное, какая-то птица, – решила Даша, думая о необычных звуках, – сова или выпь. Иногда птицы кричат очень странно».

Истринский район называют Меккой экологии, и сотка земли стоит здесь почти как на Рублевке. А когда есть экология, водиться может все, что угодно, любая пернатая живность. Однако Даша почему-то была уверена, что слышала не птицу. Человека.

– Эй! – обратилась она к темноте. – Это частная территория. Я сейчас охрану позову. Вышвырнут отсюда да еще наваляют.

Никакого ответа. Даша немного успокоилась.

Мобильник долго искать не пришлось, он лежал там, где она и думала, – на мореных досках причала, поблескивал стеклом в свете огней отеля. Даша подобрала аппарат, проверила входящие.

Так и есть, мама звонила восемь раз.

– Черт! – с досадой произнесла девушка.

Она набрала номер и усталым голосом заверила беспокойную родительницу, что у нее все о’кей. Забыла мобильник на причале. Так получилось. Мать не поверила и попросила к телефону кого-нибудь из подруг. На идиотскую просьбу Даша ответила, что они все спят. Мать опять не поверила… Во время препираний рядом с мостками раздался странный плеск и звякнула лодочная цепь, но рассерженный голос матери не позволил Даше отвлечься на посторонние звуки.