Библиотечная полиция - Стивен Кинг

В то утро, когда началась эта история, я сидел и завтракалсо своим сыном Оуэном. Жена уже отправилась наверх принимать душ и одеваться.Как всегда, в семь утра внимание наше было поделено между омлетом и газетой.Уиллард Скотт, привычный гость в нашем доме по будням, вещал с экрана про некуюдаму из Небраски, которой стукнуло сто четыре года, но ни один из нас вниманияна телевизор не обращал. Словом, для семейства Кингов это было совершеннообычное деловое утро.

Оуэн оторвался от спортивного раздела газеты только длятого, чтобы спросить меня, не собираюсь ли я сегодня заглянуть в торговый центр– для школьного сочинения ему нужна была книга. Сейчас уже забыл, возможно,речь шла о «Джонни Тримейне» или об «Апрельском утре», романе Говарда Фаста проВойну за независимость. Но помню, что сын мой имел в виду одну из тех книг,которые просто так в магазине не встретишь либо тираж уже распродан, либо еетолько собираются допечатывать, либо еще что-то в том же духе.

Я посоветовал Оуэну воспользоваться местной библиотекой,имевшей прекрасную репутацию, так как был уверен, что уж там-то нужная емукнига наверняка найдется. Однако мой отпрыск недовольно буркнул что-то в ответ.Я разобрал всего пару слов, которые сразу привлекли мое внимание. «Библиотечнаяполиция» – вот что он сказал.

Я отложил свою половину газеты, нажал на пульте кнопку«выкл. звук», удавив Уилларда на полуслове вдохновенного репортажа о конкурсекрасоты в Джорджии, и попросил Оуэна сделать мне любезность – повторитьсказанное. Парень упирался, но я стоял на своем. Наконец он признался, чтобиблиотекой пользоваться не любит из страха перед Библиотечной полицией. Тоесть, поспешно добавил мой сын, он прекрасно знает, что никакой Библиотечнойполиции в природе не существует. Просто, насколько я понял, давали о себе знатьдавние детские страшилки, угнездившиеся в глубинах подсознания. Оуэну было летсемь или восемь, когда тетя Стефания, оказывается, поведала ему историю оБиблиотечной полиции, и страх перед ней оказался на редкость живучим.

А вот меня рассказ сына привел в восторг. Ведь и я в детствепанически боялся Библиотечных полицейских – безликих и свирепых дяденек, –которые безо всяких там шуточек могли вломиться к тебе домой, если вовремя невернуть взятые в библиотеке книги. История сама по себе скверная… а что, есликниги эти отыскать не удастся? Что тогда? Что сделают с тобой эти громилы? Чтозаберут взамен пропавших томиков? Я уже давно не вспоминал Библиотечную полицию(хотя лет шесть или семь назад обсуждал эту тему с Питером Штраубом и егосынишкой Беном). Но вот теперь все вопросы, что я задавал себе в далекомдетстве, все мои детские страхи снова возвратились ко мне.

В последующие три или четыре дня я постоянно ловил себя натом, что размышляю о Библиотечной полиции, и вскоре у меня стали появлятьсяпервые короткие наброски вот этого повествования. Нередко замыслы рождаются уменя именно подобным образом, но, как правило, я их «вынашиваю» намного дольше,чем в данном случае. Как бы то ни было, начав работу над романом, который так иназвал – «Библиотечная полиция», – я еще не слишком ясно представлял, во чтоэто все выльется. Порой даже казалось, что из-под моего пера выйдет нечтозабавное, наподобие деревенских кошмариков, которые так удачно лепил МаксШулман. В конце концов, разве сама идея не забавна? Ну только подумайте –Библиотечная полиция! Чушь какая!

Я окончательно убедился в том, о чем догадывался и раньше:детские страхи поселяются в нас надолго, порой даже навсегда. Сочинительство –это почти всегда самовнушение, и давно забытые страхи, затаившиеся в вашей душев раннем возрасте, могут неожиданно просыпаться и проявлять себя с необычайнойсилой.

Именно так и случилось со мной во время работы над новымпроизведением. А ведь в детстве я обожал посещать библиотеку, не мыслил себябез нее. Где еще можно было раздобыть интересные книги мальчику из довольнобедной семьи? Выстраивая этот роман, я постепенно вспомнил и осознал: когда-то,давным-давно, в глубине души я боялся заблудиться в лабиринте стеллажейкнигохранилища, боялся, что меня не заметят в темном углу читального зала изапрут на всю ночь, боялся седовласую старушку-библиотекаршу в пенсне и с почтибезгубым ртом; она всегда больно щипалась и шикала на нас, детей, когда мызабывали, где находимся, и начинали разговаривать слишком громко. И конечно жея панически боялся Библиотечную полицию.

В итоге мою новую рукопись постигла та же судьба, что и«Кристину». Написав каких-то тридцать страничек, я заметил, что юмор быстроулетучивается, а еще страниц двадцать спустя повествование уже вело меня помрачным дебрям подземелья, в которых я так часто блуждал, но самые сокровенныезакоулки его до сих пор так и не исследовал. В конце концов мне удалось найтичеловека, которого я так долго разыскивал, и даже, набравшись храбрости,заглянуть в его безжалостные серебристые глаза. Я попытался набросать егопортрет и показать тебе, мой Верный читатель, но не уверен, что мне этоудалось.

Дело в том, что, когда я его рисовал, мои руки – как нисовестно в этом признаваться – тряслись от страха.