Пурпурные реки - Жан-Кристоф Гранже Страница 82

Теперь осталось самое страшное: ему нужно убить этого подмененного ребенка. Он должен сделать это, ибо не может оставить в живых девочку, не обладающую ни малейшим сходством со своей «сестрой». Итак, он душит ее и поднимает тревогу, сзывая педиатров и медсестер. Он прекрасно играет свою роль, изображая недоумение и ужас. Он знать не знает, как и отчего это случилось! Ни врач, ни акушерки не могут установить причину несчастья. Видимо, это очередная внезапная младенческая смерть, из тех, что на протяжении последних десятков лет таинственным образом косят потомство крестьян-горцев. Наконец медперсонал утешается мыслью, что хоть одна из двойняшек выжила. Серти втайне ликует: вторая дочь Эро отныне принадлежит новым, приемным родителям, а с ними – гернонскому клану интеллектуалов.

Все это, Ньеман, я представил себе благодаря вашему открытию. Ибо женщина, с которой я недавно говорил – Фабьенн Эро, – ровным счетом ничего не знает о заговоре этих психов. А той злосчастной ночью она и вовсе ничего не видела и не слышала, находясь под наркозом.

Когда на следующее утро она очнулась, ей сообщили, что родилась двойня, но в живых осталась только одна из девочек. Можно ли оплакивать существо, которое никогда не видел, о котором ровно ничего не знаешь?! Фабьенн смиряется; и она сама, и ее муж остаются в полном неведении. Неделю спустя молодую женщину выписывают из больницы вместе с маленькой дочкой, которая быстро набирает силы.

Рене Серти наблюдает за удаляющейся парой из какого-нибудь укромного уголка. Супруги уносят точную копию украденной им девочки, но он знает, что они живут вдали от людей, в пятидесяти километрах отсюда, и в Герноне им больше делать нечего. Конечно, Серти рисковал, пощадив этого второго ребенка, но риск был минимальным. Тогда ему казалось, что лицо двойняшки ничем не грозит их заговору. Но он просчитался.

Восемью годами позже школа Таверле, где преподавала Фабьенн, закрывается. И тогда в эту историю единственный раз вмешался капризный случай: молодую учительницу переводят на работу в Гернон, в престижную школу Ламартина – специальное учебное заведение для детей университетских преподавателей.

И тут Фабьенн сталкивается с поразительным, совершенно необъяснимым фактом: во втором классе, где учится ее дочь Жюдит, есть вторая Жюдит, точная копия ее родной дочери. Едва оправившись от потрясения (тем временем фотограф сделал снимок класса, где сходство девочек прямо-таки бросается в глаза), Фабьенн начинает анализировать ситуацию и находит только одно объяснение. Этот ребенок – точное подобие Жюдит – не кто иной, как сестра-двойняшка ее дочери, выжившая при рождении и каким-то таинственным образом подмененная другим младенцем.

Учительница спешит в родильное отделение РУКЦ и излагает свое дело. Но ее выслушивают с холодным недоверием. Однако Фабьенн – женщина смелая, и ее не так-то просто сбить с толку. Она устраивает скандал, обзывает врачей похитителями детей, грозит им судом. Я не сомневаюсь, что Рене Серти присутствовал при этой сцене и почуял опасность. Но Фабьенн уже далеко: она решила посетить семью профессоров – так называемых родителей ее второй дочери, этих узурпаторов. И она мчится на велосипеде, вместе с Жюдит, в направлении кампуса.

Вот тут-то и начинается кошмар. В сумерках, на дороге, их преследует и сбивает чья-то машина. Фабьенн и девочка, скатившись со скалы, попадают в какую-то расщелину. Укрывшись в зарослях, судорожно прижав к груди ребенка, женщина видит, как из машины выскакивают убийцы – двое мужчин с ружьями. Застыв от ужаса, Фабьенн следит, как они шарят в кустах. Она ничего не понимает. Откуда вдруг такая ненависть?

Наконец злодеи бросают поиски, решив, что обе беглянки погибли, упав в пропасть. Той же ночью Фабьенн пробирается в Таверле, к мужу, и рассказывает ему всю эту историю. Она считает, что нужно обратиться в полицию. Но Сильвен не согласен с ней. Он хочет самолично свести счеты с мерзавцами, пытавшимися убить его жену и дочь.

Схватив ружье, он садится на велосипед и спускается в долину. Увы, там он находит убийц гораздо раньше, чем хотел бы. Ибо они все еще рыщут по округе и, встретив его на департаментском шоссе, сбивают, несколько раз проезжают по бесчувственному телу и смываются. Все это время Фабьенн вместе с дочерью прячется в церкви Таверле. Она до утра ждет Сильвена. Но на рассвете ей сообщают, что ее мужа сбил неизвестный грузовик. И несчастная учительница понимает, что ее дети стали жертвами гнусного обмана и что, если она не исчезнет, ее ждет та же страшная участь.

И вот для Фабьенн и девочки начинается жизнь-бегство.

Остальное вам известно. Сперва они едут в Сарзак, который находится в трехстах километрах от Гернона. Затем, когда Этьен Кайлуа и Рене Серти нападают на их след, – новое бегство, попытки Фабьенн раз и навсегда уничтожить все изображения дочери – по ее глубокому убеждению, жертвы какого-то проклятия – и, наконец, автокатастрофа, которая стоит жизни Жюдит.

С тех пор ее мать живет одной лишь религией. Она так и не смогла точно установить причину своих несчастий. Но главной из них считает следующую: приемные родители ее второй дочери, влиятельные и дьявольски мстительные люди, принадлежащие к университетскому «братству», затеяли это преследование, желая отомстить за своего родного, погибшего ребенка и уничтожить ее вместе с Жюдит, чтобы они не смущали покой их семьи. Бедная женщина так и не узнала истинной подоплеки этой истории. Она только пыталась скрыться от заговорщиков, которые разыскивали по всей Франции ее и Жюдит, боясь, что лицо девочки разоблачит их злодейские махинации.

И теперь, Ньеман, оба наши расследования сходятся в одной точке, как рельсы на горизонте – рельсы смерти. Ваша гипотеза подкрепляет мою. Первое: этим летом убийца ознакомился с украденными документами. Второе: он напал на след Кайлуа, а затем Серти и Шернесе. Третье: он разоблачил их заговор и решил отомстить им самым безжалостным образом. И убийца этот – не кто иной, как сестра-двойняшка Жюдит. Сестра, которая действовала так же, как действовала бы сама Жюдит, ибо она узнала правду о своем происхождении. Вот почему она душила свои жертвы рояльной струной – в честь виртуозного мастерства своей настоящей матери. Вот почему убивала злодеев наверху, в горах – в память об отце, добывавшем там драгоценные кристаллы. И вот почему ее отпечатки пальцев совпали с отпечатками самой Жюдит... Мы ищем ее родную сестру, Ньеман.

– Но кто же она? – выкрикнул комиссар. – Как ее имя?

– Не знаю. Мать отказалась назвать его мне. Но зато у меня есть ее лицо.

– Ее... лицо?

– Фотография Жюдит в возрасте одиннадцати лет. И следовательно, лицо убийцы, поскольку они абсолютно идентичны. Я думаю, с помощью этой фотографии мы...

Ньеман затрясся, как в лихорадке.

– Покажи мне ее! Скорей!

Карим вынул из кармана снимок и протянул его комиссару:

– Вот она – убийца. Она мстит за свою погибшую сестру. Она мстит за убитого отца. Она мстит за удушенных младенцев, за обманутые семьи, за поруганную жизнь нескольких поколений... Ньеман, что с вами?