Кристаль - Поль-Франсуа Уссон Страница 77

— Ничего себе!.. — выдохнула она.

Довольный произведенным эффектом, Бальдр продолжал:

— Смотри, эта каменная плита — алтарь. Сейчас трудно разглядеть, но на ней даже есть специальный желобок для стока крови…

— Забавно… — Анжела нервно хмыкнула.

— Знать о прошлом — это важно. И то, что ты сейчас здесь, тоже важно. Поэтому я тебе и рассказываю.

В его голосе прозвучала меланхоличная нота.

Они продолжали обходить это замкнутое пространство, похожее на яйцо изнутри. После нескольких шагов было уже непонятно, где их магическая дверь. Все вокруг казалось темной бездной. Бальдр помог Анжеле снова надеть рукавицы. Несмотря на темноту, Анжела догадалась, что он улыбается — улыбкой хищника, которая должна была бы привести ее в ужас, но она подумала: «Сейчас он распахнет дубленку, чтобы меня укрыть. Как раньше, в самолете, это сделал Имир. Может быть, эта ледяная пещера — ловушка? Зачем мне понадобилось проникать в его тайны? Знания в конечном счете не приносят ничего, кроме сожалений…»

— В последний раз такие холода стояли в год пожара… Самая худшая ночь в нашей жизни.

— Но, по крайней мере, вы остались живы.

— Мм… Настанет срок, и воцарится одно-единственное время года — зима. Великая зима станет предвестием конца света. Три года не будет лета, а потом весь мир сгорит.

— Черт!.. Невесело…

— К счастью, как следует из моего имени, боги даровали мне три жизненных срока, — шутливо сказал Бальдр. — Жизнь с богами, жизнь в мире преображений… сияющая жизнь после сумерек богов…

«Или у этого парня плохо с головой, или он поэт…»

По-прежнему в темноте, слыша со всех сторон падение капель оттаявшего снега, гигант и хрупкая девушка шли вперед, приближаясь к рокочущему водопаду. Почва под ногами стала более мягкой, пружинистой. Невидимая морось оседала на их лицах. Дыша открытым ртом, Анжела цеплялась за руку своего спутника. Внезапно Бальдр отдернул руку и скользнул в узкую расселину в стене. Анжела судорожно глотнула холодный воздух и последовала за ним. Она уже не видела никакой беды в том, чтобы исчезнуть здесь навсегда. Пусть расселина поглотит ее и выплюнет с другой стороны, в водопад, откуда она упадет в пушистый мягкий снег…

Бальдр, смеясь, стряхнул снег с волос и снова протянул Анжеле руку, помогая выбраться.

— Правда же, ничего красивее ты не видела в жизни?

— О да.

Анжела тоже отряхнула с куртки снег.

«Я — хладный Млечный Путь…»

— Снег идет, — произнесла она слегка обеспокоенным тоном.

— Да, — ответил Бальдр, — хороший снег для охоты.

— Не думаю, что из меня получилась бы хорошая охотница… А ты охотишься часто?

Анжела задала вопрос для проформы: она чувствовала, что этот человек — один из лучших охотников на свете.

— Настоящий охотник спит меньше птицы, — торжественно заговорил Бальдр. — Он видит на многие мили, ночью не хуже, чем днем. У него такой тонкий слух, что он слышит, как пробивается из-под земли трава и отрастает шерсть на спине баранов… Идем!

Анжела слушала его как зачарованная. Бальдр и сам, казалось, впадал в некий транс от собственных речей. Из его уст звучали имена богов, которых она никогда раньше не слышала. Ее мысли замедлялись, словно скованные холодом, ее губы склеивала изморозь. Но из гордости Анжела старалась держаться как ни в чем не бывало и подбадривающе улыбалась всякий раз, когда Бальдр искал ее взгляд.

Чем дальше они отходили от водопада, тем лес становился реже. Походка Бальдра понемногу менялась, и теперь он двигался медленным и словно скользящим шагом, почти так же легко, как и Анжела. Она поняла, что охота уже началась.

Перед ними возник необычный пейзаж: около сотни молодых деревьев обступили углубление в земле, окруженное скалами и желтоватыми глыбами льда. Несколько старых деревьев, росших по краям углубления, словно присматривали за остальными. Они выглядели нездоровыми — почти высохшими, с россыпями каких-то неприятного вида пятен на коре. Лоскутья отслоившейся коры устилали землю у их корней.

Бальдр прошептал:

— Когда-то здесь было святилище, в котором боги вершили правосудие. Ясень — священное дерево. Но ясень Иггдрасиль не похож на остальные. Под его корнями находится источник, воды которого дают знания и мудрость. Мировой Змей медленно подтачивает корни. Здесь, на этой поляне, чувствуешь, что находишься во владениях изначальных сил туманного мира. Мы, смертные, редко видим то, что происходит прямо у нас перед глазами. Иггдрасиль постоянно подвергается нападениям тех, кто живет в его ветвях… Возле источника мудрости поднимается в небо радужный мост. Боги сходят по нему, когда покидают свои небесные жилища. Когда настанут сумерки богов, Иггдрасиль сотрясется, а вместе с ним и вся земля.

Лес плотной стеной окружал этот анклав. Лесные шорохи убаюкивали юные деревца; они слегка покачивались во сне, и от едва ощутимого движения воздуха чуть шевелились заснеженные нахмуренные брови старого ясеня. Ветер здесь был другой — он не налетал сверху, а носился у самой земли из стороны в сторону, словно играющий пес, кусая за ноги деревья, обутые в белые меховые сапоги. За опушкой начинался настоящий лес, казавшийся стальным: ветви постукивали друг о друга со слабым металлическим звоном. Сотни отпечатков птичьих лапок, голубоватые на белом снегу, были похожи на упавшие звезды. Интересно, как здесь летом? Деревья вспоминают, что такое солнце, на полянах распускаются золотые цветы… Анжеле очень хотелось сюда вернуться. Увидеть вересковые пустоши. Всласть поваляться среди растений…

Бальдр прижал палец к ее губам, прося хранить молчание.

Сам он бесшумно заскользил вдоль деревьев. Она следила за ним до тех пор, пока не перестала различать его дубленку с меховой оторочкой среди стволов. Бахрома сосулек на ветвях слегка позвенела, потом на опушке снова воцарилась тишина.

Оказавшись в одиночестве, Анжела почувствовала себя совершенно беззащитной. Теперь все вокруг казалось ей мрачным и угрожающим: лес в сером нимбе сумерек, место божественного судилища, не знающего милосердия…

Маленькая одинокая женщина, Анжела была сейчас всего лишь заблудившейся скиталицей. В наказание лишенная тепла, изгнанная из привычного мира, осужденная вечно ждать возвращения охотника…

Анжела вдруг вспомнила о своем раздробленном отражении в зеркальной плитке в ванной комнате отеля. Если бы можно было вернуться в тот момент!.. Все было бы иначе. Ни одно трагическое событие не омрачило бы ее жизнь. Она не узнала бы ни Имира, ни Бальдра. А теперь ее ужасает одна только мысль, что она так долго была одна, и она совершенно теряется, если кто-то из братьев-викингов исчезает…

Стоя на краю сумрачного леса, Анжела снова задала себе вопрос: кого из двух близнецов ей больше недостает? И почему ее так угнетает отсутствие мужчины, почти незнакомого, — только потому, что при первой же встрече он распахнул ей объятия?..