Видео Иисус - Андреас Эшбах Страница 76

Он начинает показывать зубы и нервы, – размышлял Эйзенхардт, спрашивая себя, что бы это могло значить. – Теперь мы видим его истинное лицо.

– Схватите их, – продолжал Каун, но это больше не звучало как важный приказ важного человека. Это звучало скорее комично. Даже не как крик о помощи. То, что он сейчас сказал, было в принципе излишне. Разве не об этом тут, в конце концов, шла речь всё это время? – Схватите этого Стивена Фокса. Я хочу задать ему пару неприятных вопросов.

Эйзенхардт вдруг почувствовал себя зрителем спектакля. Зрителем, которого режиссёр-авангардист усадил на сцену, среди актёров. Вокруг него в полном разгаре был конфликт, а он вдруг перестал ощущать себя его участником. Его всё это совершенно не касалось. Вместо этого в закоулках его мозга некая независимая инстанция начала архивировать события – нейтрально, дистанцированно и с особенным пристрастием к деталям.

Такая смена настроения была ему хорошо знакома – его подсознание готовилось к тому, чтобы в одно прекрасное время написать обо всём здесь происходящем роман.

* * *

Столы в ресторане были слишком маленькими, к тому же они стояли чересчур тесно. Как ни повернись, всё время задеваешь ножками своего пластмассового оранжевого стула ножки других пластмассовых оранжевых стульев. Да и цены в меню были слишком низкие, чтобы ожидать особо хорошей кухни, и их опасения оправдались. Стивен и Юдифь очень хотели есть, но половина еды на их тарелках так и осталась нетронутой.

– Мне надо к вечеру непременно раздобыть расчёску, – сказала Юдифь, в который раз продирая волосы пятернёй, – иначе я сойду с ума.

– Ну, расчёску-то мы найдём, – ответил Стивен и достал бумажник, чтобы изучить его содержимое. Там были две кредитные карточки, билет на самолёт, дорожный чек American Express, водительские права и разные квитанции – например, из проката автомобилей. И его заграничный паспорт. И блокнот с тонкой шариковой ручкой. И маленький календарик.

Юдифь наблюдала за ним.

– Ты просто нереальный человек, ты хоть знаешь об этом? – сказала она через некоторое время. – Ты же таскаешь с собой пол-офиса!? А если считать с телефоном – так и целый офис.

– Нет, – ответил он со всей серьёзностью. – Я забыл визитные карточки.

– Визитные что?! – она вытаращила глаза, но потом сообразила, что он её разыгрывает.

Стивен улыбнулся.

– Если бы этот Райан не испортил нам вечер в тот раз, когда мы возвращались из Тель-Авива и между нами вовсю искрило, я бы сейчас не таскал всё это с собой. Ну, разве что права и кредитную карточку. Но с той поры я больше не покидаю лагерь без бумажника, – он закрыл его и снова спрятал в карман. – Большое спасибо, мистер Райан.

– Но твой ноутбук у них в лапах.

– Да. Вот это действительно жаль.

Было среди его вещей и несколько других предметов, потеря которых была для него болезненна, но компьютер вместе со всеми его дополнительными прибамбасами представлял собой самую большую материальную ценность. И если он действительно больше не получит его назад, то пропадёт несколько важных документов и текстов – например, коммерческое предложение для Video World Dispatcher вместе со всей калькуляцией, множество е-мейлов, которые пришли ему за время его израильского отсутствия. Но и эти документы в принципе было не так страшно потерять. И коммерческое предложение, и калькуляцию он сможет восстановить. А всё-таки жаль – это была надёжная, солидная вещь, которую, при нынешнем ускоренном развитии компьютерной индустрии, уже не восстановишь в прежнем виде.

– А сколько он стоил? – спросила Юдифь.

– Если покупать ноутбук с такими же техническими характеристиками сейчас, то за него придётся заплатить… тысяч шесть-восемь, я думаю.

– Большие деньги. По сравнению с моей расчёской, я хотела сказать.

– Да. И ещё четыре недели усилий, чтобы установить всё, что мне нужно для работы.

Мысли Стивена всё продолжали вертеться вокруг его компьютера, но совсем не потому, что он не мог пережить потерю дорогой вещи, а по другой причине. В принципе, всё то время, пока они колесили по узким улицам и пыльным просёлкам, пока плутали по маленьким деревушкам и головоломным ухабам, ища дорогу, ведущую на Иерусалим, он пытался в точности припомнить содержание своего жёсткого диска, причём его занимал один вопрос: что могут выдать все эти данные его преследователям?

Они найдут всю базу его адресов и всю переписку с клиентами. Само по себе это достаточно плохо, но для дела, вокруг которого всё вертелось теперь, это не имело значения. Они найдут его электронный дневник, который он по легкомыслию оставил незакодированным, защитив лишь простым паролем для доступа, обойти который не составит труда среднему компьютерному специалисту. Вот что было самое важное. И они смогут из этого дневника узнать, когда, как и почему он втрескался в Юдифь Менец. Очень стыдно. Но всё-таки это не обличительный материал. И что утешительно: для его дневниковых записей было характерно то, что они становились весьма скудными именно в те моменты, когда жизнь наполнялась реальными событиями: тогда ему становилось не до записей. Насколько он припоминал, последняя запись была сделана в прошлый понедельник, в этой записи очень коротко, одной фразой упоминается находка инструкции, а потом на целый абзац расписаны предвкушения по поводу предстоящей встречи с Юдифью и поездки в Тель-Авив вместе с её братом.

При этой мысли он вспомнил… Стивен достал из кармана свой мобильник и заново набрал оба номера Иешуа.

По домашнему телефону никто не ответил.

В музее тоже никого не было.

– Ты случайно не знаешь, где в это время может пропадать твой брат?

Юдифь пожала плечами:

– Понятия не имею.

– Мне это кажется странным, – задумчиво сказал Стивен.

– Да. Странно.

Стивен какое-то время смотрел прямо перед собой, и его начал раздражать гул голосов в ресторане.

– Нам больше нельзя терять время. У нас ещё есть небольшое преимущество. Мы должны его использовать.

– Звучит хорошо. Если бы я ещё понимала, что ты имеешь в виду.

Это был один из тех моментов, когда мысли, которые уже давно клубились в голове, вдруг уплотняются, формируясь в осознанные представления.

– Вчера вечером я был контужен этими растворителями, которые использовал твой брат, да ещё сказалось недосыпание, да жара и все эти перегрузки, – сказал Стивен. – Да и сегодня почти весь день был как оглушённый. Поэтому я так долго не мог сообразить, что здесь не так.

Юдифь широко раскрыла глаза. Большие, тёмные глаза. Как два бездонных колодца.

– К чему ты клонишь?

– Иешуа сказал нам, что на втором листе ничего не читается, – объяснил Стивен и мрачно добавил: – Но он нам этого не показал!

* * *