Я знаю, что вы сделали прошлым летом - Лоис Дункан

Когда она спустилась к завтраку, записка уже лежала на столе рядом с ее тарелкой. Позднее, восстанавливая в памяти картину того утра, Джулия точно помнила, что это было именно так. Маленькая. Неприметная. Ее имя и адрес на дешевом конвертике написаны от руки черными чернилами.

Однако тогда ее взгляд был прикован к совсем другому письму в белом изящном конверте, лежавшему рядом на столе и глядевшемуся очень официально. Она поспешно схватила его и замерла в нерешительности, бросив взгляд на мать, только что вышедшую из кухни.

— Оно пришло, — выдохнула Джулия.

— Ну тогда, может быть, ты хотя бы его откроешь? — Миссис Джеймс опустила горячий кофейник на приготовленную для него подставку. — Ты ведь так долго ждала этого дня. Признать, я думала, что ты прочитаешь его сразу же, еще до того, как сядешь за стол.

— Просто мне немножечко страшно, — призналась Джулия. Она подцепила ногтем указательного пальца краешек бумажного клапана. — Ну ладно. Будь, что будет.

Вспоров пальцем бок конверта, она вытащила из него сложенный лист бумаги и старательно расправила его на столе.

— «Уважаемая мисс Джеймс, — вслух прочла она. — Я рад сообщить вам, что вы приняты…»

— О, милая! — восторженно ахнула мать. — Какое счастье!

— Меня приняли! — повторила Джулия. — Мам, нет, ну ты можешь в этом поверить? Меня приняли! Я поступила в колледж Смита!

Миссис Джеймс обошла вокруг стола и нежно обняла дочь.

— Я горжусь тобой, Джулия. И уверена, твой папа тоже был бы горд за тебя. Если бы только он дожил до этого дня, но… нет, не будем о грустном. — Ее глаза влажно заблестели. — А может быть, он все же тоже сейчас радуется за тебя. Мне бы очень хотелось так думать. Но даже если и нет, то можешь не сомневаться, я одна буду радоваться за нас обоих.

— С ума сойти, — растерянно проговорила Джулия. — Даже не верится. Когда я проходила тестирование, то мне казалось, что я делаю все не так. Наверное, я все-таки знала больше, чем мне тогда казалось.

— И все это благодаря твоему, что в выпускном классе ты все-таки взялась за ум, — заметила на это мать. — За последний год ты очень изменилась. Я имею в виду, твое отношение к учебе… стала как будто совсем другим человеком. И, честно говоря, я тогда даже начала беспокоиться.

— Беспокоиться? — изумленно воскликнула Джулия. — Но ведь ты же сама только и мечтала о том, чтобы я поступила в тот же самый колледж, который в свое время закончила ты. Ты же сама в прошлом году постоянно ворчала, что я слишком часто пропадаю неизвестно где, совсем забросила уроки и вообще, бездумно трачу половину своего драгоценного времени на тренировках группы поддержки.

— Ну да, конечно. Просто я никогда не ожидала, что с тобой произойдет такая разительная перемена. Я даже помню день, когда это случилось. Примерно в то же самое время, когда ты прекратила все отношения с Реем.

— Мам, ну сколько раз тебе можно говорить… — Джулия старалась говорить непринужденно, хотя внутри у нее все похолодело. — Мы с Реем расстались не навсегда. Просто решили, что нам нужно расстаться на некоторое время, чтобы немного отдохнуть друг от друга. Потом он уехал из дома и перебрался куда-то на побережье. Вот и все.

— И все же так резко прекратить все свидания…

— Все совсем не так, — нетерпеливо перебила ее Джулия. — Время от времени я все-таки выбираюсь из дома. И между прочим как раз сегодня мы с Бадом договорились встретиться. И это будет настоящее свидание.

— Да-да, конечно, Бад… Но ведь вы познакомились не так давно, и это не одно и то же. Он старше тебя и более серьезно смотрит на многие вещи. Да… Я невероятно счастлива и горда, что благодаря столь необыкновенному прилежанию и упорству ты добилась того, что тебя приняли в хороший колледж, но мне все же хотелось, чтобы ты не забывала, что все хорошо в меру. А то у меня было такое ощущение, что ты за прошедший год добровольно лишила себя множества удовольствий.

— Ну, надо же было чем-то и поступиться, — сказала Джулия. Ее голос прозвучал пронзительно и резко, она даже сама это заметила. А зародившийся в душе внутренний холод продолжал разрастаться, поднимаясь все выше, до самого сердца.

Резким движением отодвинув стул, она встала из-за стола.

— Пойду поднимусь к себе. Мне еще нужно найти тетрадку по истории.

— Но ведь ты совсем ничего не съела, — воскликнула миссис Джеймс, указывая на тарелку с нетронутым омлетом и гренками.

— Извини, — пробормотала Джулия. — Я… наверное я… просто переволновалась.

Выходя из-за стола она почти физически чувствовала на себе взволнованный взгляд матери. Беспокойство не покидало ее и тогда, когда она вышла из комнаты, оно неотступно следовало за ней, пока она поднималась по лестнице, и потом, когда шла по коридору к двери своей комнаты.

Ее не покидала мысль о том, что мать знает слишком много. Почему-то иногда так выходило, что она была даже в курсе, о чем ей никто никогда не говорил, и просто не подавала виду.

— «Просто я никогда не ожидала, что с тобой произойдет такая разительная перемена, — сказала мать. — Я даже помню, тот день…»

Не можешь ты его помнить, мысленно отвечала ей Джулия. Этого не может быть. И даже не пытайся вспоминать. Не надо, мама. Забудь о нем.

Переступив порог своей комнаты, она поспешно закрыла дверь. Громко щелкнул замок, и наступило долгожданное одиночество — мать осталась одна внизу, в столовой, наедине с нетронутым омлетом и своим кофейником. Теперь ее со всех сторон окружали привычные стены — это была премиленькая комнатка девочки-подростка, которая была к тому же недурна собой, любима и вполне довольна жизнью, девочки, у которой никогда и ни с чем не возникало проблем.

Всего год назад, как раз к ее шестнадцатилетию, здесь был сделан ремонт и обновлен интерьер.

— Пусть все здесь будет так, как ты захочешь, — сказала мать. — Так что, выбирай цвет.

— Розовый, — не задумываясь ответила Джулия. Это был ее любимый цвет, и она обожала носить розовые наряды, даже несмотря на то, что у нее были рыжие волосы.

В дальнем углу ее шкафа, погребенная под ворохом прочей одежды валялась розовая блузка с оборками. Тем вечером прошлого лета она была совсем новой. «Ты в ней похожа на чайную розу с веснушками», — подшучивал над ней Рей. Это была миленькая блузочка, но после того вечера она ее больше ни разу не надевала. Она с радостью отдала бы ее кому-нибудь, но боялась, что мать вдруг вспомнит об этой блузке и начнет приставать с расспросами, почему она ее не носит.

Теперь она осторожно присела на краешек кровати, дыша глубоко и размеренно, чувствуя, как охвативший ее изнутри холод постепенно проходит, а сердце начинает биться ровнее.