Флэшбэк - Кейт Лондон

— Нет, дорогая, думаю, это не самая хорошая идея.

Трина Эверли поняла, что ее дочь намерена сражаться за осуществление своего замысла. Рейчел была прирожденным бойцом, и если она принимала решение вступить в бой, то в полемике демонстрировала независимость, логику, последовательность и настойчивость.

Двенадцатилетняя Рейчел вздернула подбородок, давая Трине понять, что борьба будет нелегкой.

Рейчел держала за руку девочку годом старше ее, худую, испуганную и растерянную; Рейчел привела ее домой из школы. Один только вид девочки вызывал у Трины жалость, но у нее и без того забот было по горло — две дочери, на образование которых требовались деньги. Жизнь только-только наладилась: появилась постоянная работа, и дохода, если экономить, хватало, только чтобы оплачивать счета.

Рейчел, в комбинезоне, с тоненькими косичками, подпрыгивавшими в такт речи, возбужденно спросила:

— Мама, почему ты не можешь удочерить Мэлори? Ты просто не думала об этом, правда? Но это же логично — обзавестись еще одной дочерью. Мы можем делиться одеждой, ведь еще одна девочка — это не мальчик. И третий иждивенец позволит сэкономить на налогах. Я помогу ей освоиться в доме, расскажу, как мы делаем уборку, стираем, словом, как ведем хозяйство. С тремя девочками — Джадой, Мэлори и мной — тебе не придется работать ни по дому, ни во дворе. Мы распределим обязанности, будем ухаживать за лужайкой, мыть машину, а ты будешь приходить домой и отдыхать. У тебя появится больше сил для работы… Мама, я ведь не глупости какие-нибудь предлагаю, это же разумно, согласись. Ведь говорят же, чем больше рук, тем меньше работы.

Трина покачала головой. Рейчел, будучи на два года старше, была ответственнее своей сестренки Джады. Все деньги Трины уходили на то, чтобы накормить, обуть и одеть дочерей, обеспечить им нормальную жизнь в собственном доме. Дом она купила, трудясь на нескольких работах и в остававшееся свободное время играя в бильярд.

Трина родила Рейчел в девятнадцать, а в двадцать один год, когда она была беременна Джадой, муж бросил ее. Трина страшно боялась, как бы болезнь или несчастный случай не унесли ее малышек или органы опеки не забрали у нее детей вследствие ее материнской несостоятельности. Этот страх до сих пор жил в ее сердце.

Она много работала, девочки чем могли помогали ей, и теперь они втроем жили в хорошем доме на берегу океана; во дворе девочкам поставили качели, Трина купила им велосипеды. И вот уже Рейчел, умница и отличница, нацелилась поступать в колледж, и хотя стоимость обучения ужасала Трину, она была исполнена решимости поддержать дочь.

Ее сердце разрывалось от жалости к Мэлори, которую Рейчел просила удочерить. Мэлори — рыжие кудряшки и веснушки на носу — была очень худой и бледной, платьице поношенное и слишком тесное для растущей девочки. Всем своим видом она просто кричала, что ей требуется улучшенное питание и забота… но прежде всего — любовь. Трина направилась к холодильнику, достала продукты и сделала девочке бутерброд.

— Мэлори, нам с Рейчел нужно поговорить, а ты пока съешь вот этот бутерброд. Молока хочешь?

Заметив, что девочка боится при ней есть, Трина отрезала большой кусок шоколадного торта и сказала:

— Рейчел сама испекла этот торт и обидится, если ты его не съешь.

«Почему я не могу удочерить эту бедняжку? Какие у меня есть аргументы?» — спрашивала себя Трина, готовясь к полемике с Рейчел, которая, отстаивая свою позицию, соображала быстро и четко. «Почему я не могу, Рейчел? Потому что мне с таким трудом удалось обеспечить финансовую стабильность нашей семьи, купить дом, получить работу, и тебе, как старшей моей дочери, пришлось много помогать мне».

Трина закрыла дверь прачечной и повернулась к Рейчел, которая, подпрыгнув, уселась на сушилку. На лице дочери появилось хорошо знакомое выражение напряженного ожидания, ее карие глаза потемнели, и вся она напряглась в ожидании.

— Рейчел, мы не можем сделать этого, — начала Трина. — Мэлори — не щенок, которого можно просто принести в дом.

— Да, она, как и я, девочка, и мы ей нужны. Мама, тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь выгнал меня на улицу? Ты же знаешь, что может случиться с девочкой, оставленной без должного присмотра. Опасность подстерегает ее на каждом шагу.

У Трины сжато горло: дочь затронула самое больное. Трина взяла полотенце и начала его сворачивать, ей нужно было собраться с мыслями.

— Дорогая, я знаю, у тебя доброе сердце, но я мать-одиночка. Я не уверена, что мне разрешат удочерить Мэлори.

— Ребенку в первую очередь нужна любовь. Джада и я будем любить ее, и ты тоже. Я знаю, что надо делать… Прежде чем спросить у Мэлори, хочет ли она с нами жить, я все разузнала. Я не собиралась обещать ей того, чего мы не в силах сделать. Ты же сама все время повторяешь: нужно вначале узнать, а потом продавать.

Детское лицо Рейчел было не просто взволнованным, оно выражало непреклонную решимость, которую так хорошо знала Трина. В постоянной борьбе за существование ее дочь очень рано повзрослела и иногда рассуждала даже слишком по-взрослому. Когда Рейчел вступала в полемику, в ее словах была логика, четкая и несокрушимая.

— Во-первых, тебе потребуются рекомендации. Это не трудно. У тебя много хороших знакомых, и ты каждое воскресенье ходишь в церковь. Ты можешь попросить священника написать рекомендательное письмо. У тебя хороший дом, и ты почти полностью выплатила за него и за машину кредит, то есть ты имеешь средства и возможность воспитывать трех девочек. А с тремя помощницами у тебя появится больше сил, и ты сможешь с еще большей энергией продавать подержанные автомобили и расширять клиентуру. Посмотри на Джаду и на меня, мы здоровы, у нас ухоженный вид. Это доказывает, что ты заботливая мать. И, мама, никто не умеет так хорошо добиваться поставленной цели, как ты.

«Моя дочь делает это лучше меня…» — подумала Трина. Она чувствовала, что начинает уступать.

— Не преувеличивай!

Рейчел наклонилась и положила руку на плечо матери — старый прием торгового агента, который она усвоила, наблюдая за тем, как мать продает подержанные автомобили.

— Мама, ты справишься с этим. Ты — боец, так все говорят. Люди уважают тебя, потому что ты боролась за сохранение нашей семьи, и теперь посмотри, что мы имеем… Детали — вот в чем ты особенно сильна. Ты умная и добрая. И ты знаешь, где и как нужно надавить, чтобы добиться цели. Ты образцовая мать, которая может взять на воспитание еще одного ребенка, — решительно закончила Рейчел.

«Все детали последовательно выстроены, можно завершать торговую сделку», — подумала Трина, и гордость за прекрасные способности дочери перевесила боязнь финансовой ответственности, эмоции и страх взять в дом еще одного ребенка. Ничто не могло поколебать решимости Трины дать дочерям образование, а значит, и жизнь, лучшую, чем у нее. Она, беременная, вышла замуж в восемнадцать, а в двадцать два осталась одна с двумя детьми на руках.