Карта монаха - Ричард Дейч

Вознесшиеся до небес снежные вершины Доломитовых Альп величаво взирали на долину Кортина в северо-восточной итальянской провинции Беллуно. Вся долина тонула в гигантской тридцатимильной тени, тянущейся до самого горизонта и поглощающей последние искры зимнего солнца.

У подножия горы приютилось небольшое шале. Бревнами для стен домика стали сосны из ближайшего леса, а крытая соломой крыша защищала от воды лучше любой современной кровли, сооруженной из новейших материалов и по последнему слову техники. Шале построили полтора века назад и с тех пор только ремонтировали по мере необходимости, в целом же облик домика оставался неизменным. Спартанскую обстановку составляли лишь самые необходимые предметы, грубо вытесанные все из тех же сосен. Никаких современных удобств: вода из колодца, для тепла — большой камин, для света — старинные масляные светильники. Единственным подтверждением тому, что на дворе двадцать первый век, были ноутбук и спутниковый телефон на деревянном столе. В ноутбуке была загружена веб-страница банка «Сафра» в Люксембурге. Женевьева Зивера проверяла один счет за другим, с дотошностью часовщика изучая все детали, и каждый раз перед ней представала одна и та же картина. Наконец стало ясно, что счета ее все до единого пусты.

По другую сторону горной цепи сквозь зимний лес к горам шел мужчина. Увязая в глубоком снегу, он прошагал уже четыре мили. Восточный ветер, выдувавший из-под его одежды тепло, в то же время служил ему хорошую службу, поскольку заметал следы. Фигура мужчины, облаченного в белую маскировочную одежду, терялась на фоне снега. Для большей устойчивости он туго подтянул лямки рюкзака. Дыхание клубами вырывалось у него изо рта, отчего его густая черная борода, обросшая сосульками, еще больше оледеневала. Белая шерстяная шапочка не могла целиком прикрыть его шевелюру, и жестокий ветер трепал длинные черные волосы. После трехчасового пути, не прерванного даже самым кратким отдыхом, он вышел на открытое пространство, за которым виднелись серые, острые как лезвия гребни гор. Путник скрупулезно рассчитал свой подъем — солнце только еще клонилось к горизонту, так что ему хватит времени, чтобы все подготовить и потом скрыться во мраке наступающей ночи. Опасности переохлаждения, отморожений и даже смерти бледнели по сравнению с тем, что его ожидает в случае поимки. Никто и никогда не должен узнать, что он здесь делает.

Этот домик в горах был для Женевьевы убежищем, в котором она могла укрыться от всего мира. Сколько себя помнила, она всегда приезжала сюда — здесь утихали сердечные бури и можно было прислушаться к своему сердцу. Тут, в горах, она была совершенно одна, никто и ничто не отвлекало ее, и словно сами собой приходили ответы на мучительные вопросы. Терзаемая тревогой, не зная, как преодолеть препятствия, встающие на жизненном пути, сгибаясь внутренне под тяжестью кажущихся неразрешимыми проблем, она бродила по каменистым склонам. А через неделю спускалась с гор не только со спокойным сердцем и ясным умом, но и получив решения, ответы и свежие силы. Каждый раз это было словно второе рождение. Обновление ума, тела и духа. Обретение новой надежды.

Вот и за эти три дня, с тех пор как уединилась в своем горном убежище, она нашла решение проблем, с которыми сюда пришла. Всех, кроме одной, гораздо более серьезной, чем те, с которыми до сих пор сталкивалась. Причина была в том, что она отказывалась уступить ему, не желала дать то, чего он так страстно желал. Он испробовал и деньги, и уговоры, и завуалированные угрозы. Прибегал и к стороннему давлению, и к откровенному запугиванию. Ничто не помогало: она не собиралась сдаваться.

И тогда он обрушился на нее всей мощью своей власти, своего влияния, своих связей и богатства. Он решился разрушить ее жизнь, не считаясь ни с чем и ни с кем. Он перекрыл мощные источники ее финансирования. После того как ее банковские счета оказались опустошенными, приют, существовавший благодаря ее деньгам, пришлось распустить, детей срочно раздали приемным родителям. И все равно она не поддавалась; ее волю невозможно было сломить.

И тогда он пришел к ней, как тать в нощи. Обшарил ее дом вдоль и поперек и, не найдя того, что искал, сжег его. Он поставил Женевьеву на грань финансового, физического и умственного банкротства.