Лестница лет - Энн Тайлер Страница 82

— А? Ну, короче, — сказал Ной, — в лагере они каждое утро заставляли нас по пятьдесят раз подтягиваться. Пятьдесят раз, сечешь? Думаю, они хотели нас убить и прогулять денежки, которые заплатили за наше пребывание. Ну, Роланд со мной пошел в медчасть…

— Роланд и я, — поправил Джоэл.

— Точно, и попытались получить освобождение. Но эта тупая медсестра нам его не дала. Она говорит…

— Она сказала.

— Она сказала…

Принесли еду — бургеры для Ноя и Джоэла и сэндвич с жареной свининой для Делии.

— Спасибо, Тинси, — поблагодарил Ной.

— Заметано, — бодро отозвалась Тинси.

— Для тебя это миссис Ракли, — сказал ему отец. Ной взглянул на Делию. Делия тихонько улыбнулась.

— Папа спрашивал, где вы пропадали последние пару недель, — обратилась Тинси к Делии.

— Я ездила в Оушен-Сити.

— Да, я так ему и сказала, но он, похоже, не запомнил. Он сказал: «Она даже не предупредила! Просто вышла и уехала!» В последнее время его память сильно ухудшилась.

— О, мне жаль это слышать, — огорчилась Делия.

— Он говорит, что все происходит слишком быстро, чтобы он успевал что-то понимать. А Рик, просто из вежливости, говорит ему: «О, я отлично представляю, что вы…» — но папа злится: «Не суй свой черный нос в мои дела!» — а я…

Тинси замолчала, посмотрев на Джоэла.

— Ну, думаю, мне лучше вернуться к работе. Засунула руки в карман передника и поспешно ушла.

— Занятно. — Джоэл, похоже, не догадывался, что это его нетерпеливый взгляд заставил ее уйти.

— Может быть, мистеру Брэггу стоит пожить в Сениор-Сити? — высказался Ной.

— Не думаю, что он может себе это позволить, — сказала ему Делия.

— Может, у них есть стипендии. Или гранты, или что-нибудь в этом духе, сечешь?

Джоэл поднял глаза к потолку.

— Ну, короче, — продолжил Ной, взяв бургер, — в следующий раз Роланд и я устроили так, как будто мы поранились. Только мы не могли сделать это одновременно, потому что это выглядело бы, типа, неправдоподобно.

— Вы все сделали неправильно, — вступил Джоэл. — Ничего хорошего не получается, когда прибегают к подобным ухищрениям.

— К чему?

— К ухищрениям.

— А что это?

Джоэл посмотрел на Делию, подняв брови так высоко, что лоб стал похож на мятый вельвет.

— Твой отец хочет сказать, когда что-то подстраивают, — объяснила она Ною. — Когда что-то делают втихаря.

— А.

— Он хотел сказать, что вам надо было высказать свой протест открыто. Если я правильно поняла. — Делия ожидала, что Джоэл сам это разъяснит, но тот все еще сидел закатив глаза. — Вы это имели в виду?

— Он не знает, что такое ухищрение! — сказал Джоэл. Делия отложила свой сэндвич и принялась помешивать бульон ложкой.

— Он никогда не слышал слова «ухищрение». Вы можете в это поверить?

Она не ответила. Ной сказал:

— Не такое уж большое дело. Подумаешь.

— Не такое уж большое дело! — отозвался Джоэл. — Чему только сейчас детей в школе учат! Бога ради, слово «ухищрение» — не такой уж архаизм!

Делия заметила, что Ной решил не спрашивать, что такое «архаизм».

— Иногда мне кажется, что современная лексика просто сокращается до размеров какой-то крохотной дробинки, — обратился к ней Джоэл. — Засоряется сленговыми словечками, в то время как настоящие слова исчезают. Однажды я обнаружил, что администратор в нашем кафетерии не знает, что такое «приборы».

— Приборы? — переспросила она.

— Похоже, это слово вышло из употребления.

— Слово «приборы» вышло из употребления?

— Я могу найти этому только такое объяснение. Я сказал, что мы заказали новые приборы, а он спросил: «А что это?»

— О, ну это ерунда. Ты знаешь, что такое приборы, — повернулась она к Ною.

Тот кивнул, хотя и не рискнул объяснять.

— Видите? Оно не вышло из употребления! Тинси, — позвала Делия, — можешь принести нам дополнительные приборы?

— Сейчас иду, — сказала Тинси и загремела ножами и вилками за стойкой.

Делия с торжествующим видом посмотрела на Джоэла.

— О. Ну… — сказал он. Ной ухмыльнулся.

— Ты умеешь все уладить, Ди, — сказал он. И в конце концов даже Джоэл начал улыбаться.

Делия тоже улыбнулась, взяла свой сэндвич и откусила от него. Но в то же время она тихонько застонала — это было такое тонкое, нежное, почти беззвучное урчание в ее душе.