Хроника пикирующего времени - Александр Проханов Страница 72

Газета, как известно, живет один день. Ну семь, если это еженедельник, как «Завтра», из чьих передовиц и составлен настоящий сборник. Составлен бережно и тщательно в результате строгого отбора, броско назван, проиллюстрирован известным художником, опубликован скандально-радикальным издательством «Ультра. Культура». И тем самым недолговечным газетным статьям дарована длинная книжная жизнь. Заслуженно ли? Ведь, как и положено передовицам, речь в них шла о самых насущных и животрепещущих политических материях. Писались тексты по конкретным поводам, многие из которых успели — к счастью! — забыться за прошедший с 1996-го (времени появления первой в сборнике статьи) почти десяток лет.

Но особенность данных статей в том, что, созданные не только известным политиком и журналистом, но и профессиональным писателем, они способны существовать без хрупкой опоры газетной полосы и с легкостью выдерживают тяжелейшее испытание временем. Это проверено: передовицы Александра Проханова уже издавались итожащими книгами-альбомами в 1999 и 2002 годах. Так что нынешний сборник — не авантюрный эксперимент, а логическое продолжение проекта.

Да, именно проекта, поскольку, несмотря на меняющуюся от года к году описываемую в статьях презренную социально-политическую фактуру эпох Ельцина и Путина, сами разновременные тексты обладают перманентными связностью и цельностью, сливаясь в единый идеологический монолит.

Сменяются власти, тасуются как карты в колоде серые чиновники-временщики и общественные лидеры всех цветов и оттенков, создаются и лопаются партии — неизменен Проханов с его непоколебимой позицией борца-оппозиционера. Авторский стиль самих передовиц неоднороден, то иссушаясь до анонимного информационного сообщения, то распухая барочной витиеватостью автора «Господина Гексогена» и «Последнего солдата империи», то исходя едкой и порой бессильной желчью, то срываясь на библейский пафос пророка. Жанр статей тоже разнообразен — от открытого письма до сатирической фантазии-памфлета, от политологического доклада до философского трактата. Но за этими внешними колебаниями языковой поверхности проступает литой и прочный интеллектуальный каркас, который и скрепляет бесконечную дробную череду еженедельных газетных сочинений прозаика Проханова, добровольно взвалившего на себя ношу политического послушника.

Именно читая эти тексты как книгу — подряд, страница за страницей, отслеживая авторские непреднамеренные повторы и сознательные рефрены — начинаешь понимать строгие философские критерии скандалезных прохановских оценок, адресованных текущим событиям. Патриот до мозга костей, «красно-коричневый» фанатик, ненавистник олигархов, враг новой русской буржуазии, обличитель властей, предавших интересы страны, упертый консерватор-националист, поклонник Сталина и Саддама и т. д., и т. п. (Проханов не боится подставляться, фрондируя своей одиозностью и словно дразня либерального читателя) — на самом деле является потаенным мыслителем-космистом, наследующим русским любомудрам. И кажется, что броские, страстные, злые, провоцирующие, порой зовущие к топору и пугающие народной революцией передовицы, в которых достается не только идейным врагам, но и явным единомышленникам (а их со временем остается все меньше) — это способ уберечь от чужих свою внутреннюю сакральную идею, которую сможет уловить за едреной газетной риторикой лишь самая чуткая и понимающая часть аудитории.

Про свою философию «красного смысла», которая и превращает сборник статей в единую книгу, Проханов в самом деле говорит главным образом вскользь, хоть эта тема подспудно присутствует чуть ли не в каждом его тексте, даже коли тот максимально привязан к актуальным политическим событиям или посвящен «разборкам» с оппонентами. Только раз, под Пасху 2004 года, он разражается настоящим манифестом, не боясь поведать на газетных страницах о том, как играл в футбол человеческими черепами и видел ангела на берегу Оки. Проханов признается в любви к философу Федорову и заявляет о том, что главным назначением СССР было воплощение мечты о «воскрешении отцов». И вот тут-то передовицы окончательно складываются в единый текст-послание.

Все проклятия в адрес Ельцина, Путина, Березовского, Сванидзе, Немцова кажутся лишь поводом рассказать, в чем смысл «русской цивилизации», в чем задача «четвертой русской революции» и какого именно Лидера-мессию ждет страна. Публицист превращается в религиозного мистика, а политические анализы — в философическую Утопию. В России у этой метаморфозы не существует газетных аналогов любой политической ориентации. Проханов-журналист — уникален.

Но его высокая, слишком высокая идея об Империи, в которой слились бы извечные противоположности — «красное» и «белое», славянское язычество, русское православие и советский коммунизм, власть и народ, машина и человек, дух и плоть — и все во имя преодоления смерти и наступления Вселенской Пасхи (подробнее — в книге, которая перед вами) есть в самом деле всего лишь утопия, комичная и несвоевременная на обывательский взгляд. Это эстетическое построение писателя Проханова, по человеческой страстности приложенное к реальной жизни Прохановым-политиком. Но отстраненная эстетика плохо уживается с приземленной политикой, оттого на газетных страницах и появляются отчаянные и нелепые панегирики Советскому Союзу, Сталину и Лукашенко. В кашеобразных списках национальных героев Пушкин как символ русской литературы соседствует с Шолоховым, а Серафим Саровский как носитель мистического опыта — с Гагариным.

Но, читатель, отнесись к этим текстам не как к колонке в газете, выдающей невменяемость ее главного редактора, а как к факту искусства, которое изначально невменяемо. Искусство всегда избыточно, нелогично, оно презирает и нарушает законы здравого смысла. Оно перверсивно и, главное, дисфункционально. Таковы и прохановские тексты, только кажущиеся политическими передовицами. Это литература, полная неподдельного внутреннего напряжения, дышащая жарким духом тотального неприятия реальности, проникнутая утопической волей сопротивления истории и отважно созидающая историю параллельную — Небесную, Красную, Имперскую, Космическую, Русскую (не путать с Россией реальной). Устремленная в туманное и фантастическое будущее философия Проханова, как и философия его символических учителей Федорова, Циолковского, Чижевского и Вернадского, оперирует внеземными категориями, обращается к вечности и неприменима в качестве практического пособия по устройству грешной жизни здесь и теперь. Потому передовицы газеты «Завтра», которые сам автор считает взрывоопасными снарядами, на самом деле безобидны. В этом их практический трагизм и в этом их утопическая красота совершенного в своей бесполезности артефакта. Достойного прежде всего эстетического осмысления.

Но кто осмелится осмыслить страстного и грозного Проханова? Кто сможет вступить в художественную схватку с бряцающим острыми фразами артистическим титаном? Только тот, кто сам склонен к запредельному эмоциональному переживанию и кто готов публично перемешать искусство и жизнь.

«Хронику» Проханова иллюстрирует (вернее, сопровождает параллельным графическим рядом) московский художник Алексей Каллима — восходящая звезда на столичной сцене актуального искусства, основатель нонпрофитной подвальной галереи «Франция», специализирующейся на выставках-экспериментах, член левацкой молодежной группы «Радек». Это эстетический антипод Проханова, любящего «великого красноярского художника Поздеева», что «воспел Сибирь как страну божественного равновесия и величия», и ненавидящего галериста Марата Гельмана, «автора художественно-мистических акций, разрушающих традиционные формы русского сознания». Именно в «Галерее М. Гельмана» прошла недавно персональная выставка Каллимы. Однако даже не это главный факт, разводящий писателя и художника по разные стороны баррикады. Они могут быть оппонентами не только в сфере искусства, но и в сфере политической.