Секретный дневник русского олигарха - Саша Нерозина Страница 7

Ещё много лет назад по прибытию в Лондон моей первоочередной задачей было войти в светское общество и занять в нём достойное место. Растопить сердца представителей английской знати, которые всегда славились своим снобизмом и комплексом превосходства, было далеко не простой задачей. Предстать перед английскими леди и джентльменами в роли молодой богатой русской женщины с прекрасной родословной, утончённым вкусом, отличным образованием и великолепными манерами, было только половиной дела. Понадобились ещё и очарование, обаяние, чувство юмора, открытость, неординарность и физическая привлекательность, которой природа меня, к счастью, щедро наградила. И конечно же, не обошлось без широкой русской души и гостеприимства.

Поскольку всем было известно, что я занималась импортом чёрной икры и к тому же обожала изысканную кулинарию, мои приятели всегда с удовольствием принимали приглашения отужинать у меня дома, зная, что их ожидает изобилие и изощрённость. Мои «икорные ужины», как их прозвали в светском кругу, очень быстро стали весьма популярными, и скоро моё место в эксклюзивном обществе Лондона было надёжно закреплено.

Сладко потянувшись под одеялом, я с удовольствием зевнула. Прошлый вечер действительно был удачным; удалось узнать много интересного. Например, то, что Джессика влюблена по уши, это было видно невооружённым взглядом. Обычно суховатая и флегматичная, вчера она просто светилась от счастья. Она явно была влюблена и точно не в своего занудного пренеприятного мужа, который, как я считала, обладал одним лишь единственным плюсом – положением члена английского парламента, что мне было чрезвычайно полезно. Интересно было бы знать, кто же похитил сердце Джессики; во всяком случае её избранника среди присутствующих на ужине точно не было. Да и вообще, на данный момент это было не так важно, а важно было то, что теперь из неё можно было вытянуть много полезной информации. Я всегда использовала выгодные моменты в своих интересах, зная, что люди обычно наиболее уязвимы и, соответственно, легко поддаются манипуляциям, когда они пребывают либо в состоянии стресса, либо наоборот – в эйфории. Взглянув на часы, я потянулась за своим мобильным телефоном, лежащим на прикроватном столике. Я набрала номер и в ответ услышала раздражённый голос:

– Слушаю.

– Доброе утро, мистер Браун. Это Саша вас беспокоит. Звоню вам, как вы и просили, – утром, пока вы ещё не успели окунуться в круговорот своего беспокойного дня.

Недовольный тон моего собеседника тут же преобразился:

– Саша! Доброе утро. А я как раз собирался сесть и написать вам записку с благодарностью за вчерашний ужин, – сказал он очень обходительно.

– О, вы всегда так внимательны, мистер Браун. – На моём лице появилась ухмылка; хорошо, что мистер Браун не видел меня в эту минуту; мой цинизм явно не произвёл бы на него впечатления. – Мне было очень приятно опять видеть вас у себя. Надеюсь, вы посетите мою очередную вечеринку в начале декабря?

– Без сомнений. Как я могу пропустить ваши очаровательные вечеринки?

– Прекрасно! В таком случае моя секретарь соединится с вашим офисом, чтобы сообщить все детали. Не буду вас задерживать, уверена, что у вас много дел. До скорого, мистер Браун.

– Хорошего вам дня, дорогая. С нетерпением жду нашей следующей встречи.

Закончив разговор, я довольно улыбнулась. Конечно, никакой секретарь не будет звонить в офис директора солидного английского банка мистера Брауна, а буду звонить я сама, изображая секретаря и разговаривая с лёгким французским акцентом, пытаясь выудить у него как можно больше информации о передвижениях и назначенных встречах мистера Брауна. Быть в курсе того, где находятся и чем занимаются мои «объекты», – это необходимая часть моей работы. Секретаря у меня и в помине не было, но все думали, что у меня работает француженка. Я намеренно остановилась именно на этом образе; французский в смысле произношения удавался мне лучше других языков. На типичном парижском диалекте я говорила чисто, так что, даже если с моей выдуманной секретаршей кто-то и пытался заговаривать на её якобы родном языке, подозрений никогда не возникало. Со свойственной мне методичностью, я как обычно продумывала всё до мелочей, ведь мелочей по сути в моём деле не было и быть не могло.

Родилась я в Москве в интеллигентной семье, в которой любовь к знаниям, науке и искусству всегда ценилась выше материальной жажды. Местечковость, невежество, глупость и жадность коробили меня ещё с детства. Мои родители получили хорошее научное образование; папа продолжил свой рост в науке, а мама нашла себя на управленческом поприще. Окружённая добротой, любовью и поддержкой моей семьи, я получила возможность многосторонне развиваться и вырасти в счастливого индивидуума со здоровой головой и многочисленными талантами и знаниями.

В детстве мне, как и любой другой девчонке, непременно хотелось стать актрисой, ну или на худой конец певицей, но моим родителям удалось отговорить меня от этой стези. Не то чтобы они не видели во мне творческого потенциала, а скорее их мудрость и реальный взгляд на советскую действительность того времени были тому причиной. Поэтому я довольно рано определилась со своей предполагаемой профессией и начала подготовку к поступлению на биофак. И хотя я продолжала параллельно заниматься музыкой и танцами и посещала театральный кружок, для меня этого было всё же недостаточно. Моё творческое начало, авантюризм, любовь к игре и интриге, присутствующие во мне с избытком, словно нуждались в каком-то более целенаправленном применении. И вот волей обстоятельств и случая мне представилась возможность найти это применение.

Произошло это во время десятидневной туристической поездки в Париж и Лиссабон, в которую, будучи подростком, мне довелось поехать со своими родителями. Это была моя первая поездка за границу; в то время путешествия моих сограждан за рубеж вообще были крайней редкостью. На меня эта поездка произвела сильнейшее впечатление. Оба города – что Париж, что Лиссабон, – были настолько отличны от наших городов и советской реальности, что мне казалось, что я нахожусь в каком-то кино.

В Париже в первую очередь меня поразила архитектура – типично европейская, а затем уже сами люди – раскрепощённые, элегантные, выглядящие дорого и так не похожие на наших, и весь стиль их жизни с многочисленными ресторанами, бистро и развлекательными заведениями, который я, как турист из Советского Союза, характеризовала одним словом – западный. Физическая красота Парижа была неоспорима и передавалась через такие шедевры, как Лувр, Площадь Бастилии, Эйфелева башня, собор Парижской Богоматери, Елисейские поля, соединяющие Площадь Согласия и величественную Триумфальную арку, река Сена, разделяющая город на две части, и её многочисленные мосты, каждый со своей уникальной историей. А такое место, как квартал вокруг площади Пигаль у подножия Монмартра, пользующийся репутацией пристанища разврата с его секс-шопами, эротическими шоу, магазинами нижнего белья и видеобарами с неоновыми вывесками, был для меня абсолютной диковинкой. Так же и Лиссабон – столица Португалии, один из самых очаровательных городов на земле, пропитанный своей многовековой историей. С одной стороны, его узкие улочки и великолепные дворцы полностью погружают в средние века, а с другой стороны, Лиссабон – это современный мегаполис с очень развитой инфраструктурой и всеми мыслимыми развлечениями.