Внутри меня гасли звезды - Нат Рейвен Страница 7

Бармен имеет в виду одну банду, с которой я «имела честь» связаться. Они мотогонщики, а еще дилеры. За шлемами скрываются тупоголовые имбецилы, не знающие ничего, кроме гонок, продажи, употребления наркотиков и беспорядочных драк с их злейшими врагами. Я понравилась главарю, вот они и разыскивают меня повсюду. Даже номер пришлось сменить, дабы не названивали. Не то чтобы я одумалась, просто мне с ними быстро наскучило. Источник азарта иссяк, а потребность в нем чувствовалась значительная. Но в их компании я была достаточно времени, чтобы набраться гадостей. Зараза хорошо ко мне прилипла.

– И что им было нужно?

– Интересовались, куда ты подевалась.

– Пусть и дальше интересуются.

– Правильно. Хантеру будет зажирно. Он не заслуживает такой красотки.

Я не удостаиваю его комплимента ответом и лишь делаю еще пару глотков. Я привыкла, что меня считают «красоткой». Я действительно не серая мышь. Природа меня сполна одарила прекрасной фигурой и смазливым личиком. Только такая внешность притягивает всяких моральных уродов, жаждущих заглянуть под юбку. Я часто натыкалась на придурков, на которых и вымещала весь свой гнев.

Благодаря танцам, мышцы у меня в тонусе, руки, ноги сильные. Этого хватало, чтобы влезать в драки или зачинать их. На самом деле достаточно врезать пару раз и меня отпускает, поэтому до смертельного состояния я никого не доводила, но в полиции бывала частенько. Там не соскучишься. Доставляло особое удовольствие общаться с копами, с пеной у рта угрожающими заключением. Но их слова – лишь вода, которая только и может, что плескаться в стакане. Благодаря прекраснейшей работе адвокатов, меня отпускали почти сразу же.

Проходит час, два. В крови уже блуждает достаточно джина. Народу становится больше, воздуха меньше. Отовсюду разит дешевым парфюмом и примитивными разговорами. Мне становится скучно. Поэтому, попрощавшись с Джексоном, я покидаю Блэк Кэт.

***

Такси привозит меня на Мэдисон-авеню. Прямиком в жерло вулкана, а если быть точнее, то в танцевальную студию имени Мередит Коуэн.

Какого черта я тут забыла?

Спросите что-нибудь попроще. Видимо, мне требуется еще больше, чем есть, издевательств над собой.

Просторное здание с шикарнейшим фасадом, от каждого кирпичика веет благородством. Я здесь занималась. Это место было мне вторым домом. Каждая ступенька родная.

За студию взялся друг нашей семьи, небезызвестный хореограф Брайан Хатчерсон. Он многое сделал, чтобы она не провалилась к чертям собачьим после смерти ее прежней владелицы. Может и хорошо, что ее не закрыли. На улицу полетело бы много действительно талантливых людей.

Свет горит лишь в двух оконцах на втором этаже.

Там раньше был кабинет матери.

Я вспоминаю ее, сидящую за столом и увлеченно что-то пишущую в блокноте. В глазах начинает неприятно щипать, будто в них кинули щепотку перца.

Захожу внутрь неизвестно зачем. Что меня сюда потянуло? Я не была здесь ровно год и обходила это место стороной всякий раз, когда была неподалеку.

Прямо в фойе у лестницы воссоздали постамент мамы в красивой балетной пачке и с розами. Рядом стоит много зажженных свечек, оплакивающие горячим воском годовщину ее смерти. Бесконечное количество всяких милых записочек а-ля: «Мы вас помним», «Вы в нашем сердце навечно»  и в том же духе так и напрашиваются на то, чтобы их сожгли прямо в этом пламени скорби. Она все равно этого не увидит, эти почести – лишь бесполезная условность.

Открываю первую попавшуюся дверь в зал. Я так отвыкла от этой обстановки! От станков с дубовыми поручнями вдоль панорамного окна, открывающего шикарный вид на улицу и бутик Джорджа Армани. От зеркал во всю стену, величественных рельефных потолков и огромных люстр, источающих яркий свет. Все такое родное, но в то же время далекое. Каждый дюйм этого помещения ассоциируется с его мертвой хозяйкой.

– Дакота, что ты здесь делаешь? Тебя отец повсюду ищет! – Мужчина в деловом костюме разбавляет одиночество, появляясь передо мной.

– И тебе привет, дядя Брайан.

Давно я его не встречала. Он постарел… Мельком скольжу взглядом по поседевшим волосам, отчетливым морщинкам у губ.

Куда делся тот самый человек, которого мама в шутку называла молодым перцем?

– Я, кажется, тебя сто лет не видел. Ты так изменилась!

– Для целого века я довольно неплохо сохранилась, да? Папаша рассказал, каким монстром я стала?

– Дакота Мерси Коуэн, не говори так о себе!

– А что тут такого?! Монстры живут в каждом из нас. Некоторые их годами удерживают в голоде, некоторые прикармливают, а некоторые  устраивают для них знатные пирушки. Как думаешь, к какому типу отношусь я?

Дядя ничего не отвечает, а просто подходит и зачем-то меня обнимает. Я же все равно ничего не почувствую. Его руки крепкие, как и ведется у танцоров, но я ни черта не ощущаю, ни тепла, ни приятных мурашек по коже.

– Твой монстр кофе не хочет? – похлопывая меня по плечу, сочувственно предлагает он.

– Нет, не хочу мешать его с джином. – Я оглядываю зал. – Как успехи в студии? Процветает?

– Хм, да не сказал бы. После смерти Мередит дух этого место истощился.

– Да, мамаша и здесь знатно подгадила…

– … что ты такое говоришь, милая?

Хатчерсон шокировано таращится. Ну да, он же не привык к моим перлам. Да это и хорошо, хоть кому-то не пришлось видеть всего кошмара.

– Да так, не бери в голову, Брайан. Приятно было тебя увидеть.

На самом деле мне пофиг. Ну, вы поняли.

– Уже уходишь? – разочарованно спрашивает он.

– Нет, это вы уходите.

– В смысле? – Следует нервный смешок.

– Я хочу побыть здесь одна, если позволите.

– Хорошо, Дакота, но ты обещаешь не пропадать?

Боже правый, к чему эти слащавые манеры? Кому они нужны? Лишняя обязаловка. Я нафиг ему не сдалась, как и он мне. Единственное связующее нас звено покоится под семью футами земли.

– Отцу не спешите звонить, – поворачиваясь к нему спиной и встречаясь со своим напряженным отражением, лишь отвечаю я.

Брайан уходит. У меня остается максимум двадцать минут спокойствия, потому что потом сюда вломятся охранники, обчесывающие до этого весь город в поисках меня.

***

Четыре года назад

– Дакота, повтори последнюю связку. Она какая-то грязная!

– Мам, я уже ног не чувствую… – чуть ли не вою я от усталости, сидя на полу.

– Приемной комиссии в Джулиарде ты тоже так скажешь? Девочка, соберись!

Я готовлюсь к поступлению. Одного таланта для этой школы мало, там важен результат многолетних усердий. Программа репетиций жесточайшая. Мать меня не щадит. Оно и понятное дело: дочь известного хореографа не должна ударить в грязь лицом. Именно она стала моим первым наставником, она научила меня двигаться, она заложила базу.