Куриный бульон для души. 101 история о животных - Кэрол Клайн Страница 55

Брошенный и спасенный пациент клиники, где я работала раньше, Алоизий прожил со мной двенадцать лет – пока я училась в ветеринарной школе, работала на своем первом рабочем месте, жила в своем первом доме. Другие люди видели в нем просто кота, но для меня его присутствие стало жизненной константой. Алоизий – единственный, кто выслушивает все мои горестные повести. Негативной стороной его характера являются собственнические замашки и презрение к любому, кто вторгается на его территорию, будь то представитель семейства кошачьих или любого другого.

Дафна появилась у меня как робкая, но при этом свирепая хищница, маленькая полосатая кошечка, которую никто не мог приручить. Десять лет любви, терпения и кусочков запеченной говядины окупили себя. Теперь сердечко этой округлившейся и нахальной, напоминающей шарик на лапках кошки принадлежит мне без остатка. Однако ради поддержания мира в доме она обычно соглашается с Алоизием в том, что касается незваных гостей. Чувствуя его презрение к лежащему в корзине коту, она вежливо зашипела из угла комнаты.

– Ладно вам, грубияны здоровенные, – попеняла я кошкам. – Этот приятель уже стар и, возможно, скоро нас покинет. Мы же не хотим, чтобы он был один в канун Рождества, верно?

Ничуть не тронутые моей речью, они сверкали на нас глазами из-за елки.

Старый Тото спал в своей корзине. Я поставила ее у стола в кухне и воткнула вилку грелки в розетку. Мы с моим мужем Джорданом стали готовить рождественский ужин. Тото спал, а я то и дело проведывала его, чтобы удостовериться, что ему удобно. Дафна и Алоизий, все еще возмущенные появлением гостя, но привлеченные запахом жарившихся на гриле стейков, прокрались в кухню. Я предупредила их, что Тото стар и слаб и, чтобы показать себя хорошими хозяевами, они должны оставить его в покое.

Тото продолжал спать.

Ужин был готов, и мы с Джорданом сели за стол. Расслабившись после долгого рабочего дня, вскоре мы уже поддразнивали друг друга насчет того, какие сюрпризы могут быть скрыты в подарочных коробках, стоящих под елкой. Потом Джордан молча кивнул в сторону корзины с Тото, и я медленно повернула голову, чтобы не спугнуть кошек.

Сначала Алоизий, а за ним по пятам и Дафна медленно и осторожно приблизились к корзине. Тото не просыпался. Алоизий встал на задние лапы, заглянул в корзину и принюхался, сделав долгий, глубокий вдох. Потом мягко опустился на пол и подошел к углу корзины, ставшей ложем старого кота. Потерся о нее щекой, тихо мурлыча. Дафна последовала его примеру, заглянула в корзину и, обнюхав морду Тото, положила свою лапку на его тело, укрытое мягкими одеяльцами. Потом тоже присела на пол, замурлыкала и стала тереться о корзину. Мы с Джорданом наблюдали эту сцену в изумленном молчании. Никогда прежде эти кошки не принимали в свой дом никакого другого кота.

Встав со стула, я подошла к корзине и пригляделась к Тото. Мои кошки по-прежнему сидели каждая у своего угла корзины. Тото взглянул на меня, разок вздохнул и обмяк. Сунув руку под одеяла, я чувствовала, как его сердце постепенно перестает биться. Со слезами на глазах повернулась к Джордану, чтобы дать ему знать: Тото больше нет.

Позднее в тот же вечер я позвонила хозяйке Тото и сообщила ей, что кот умер тихо в уюте нашего дома и в последний путь его провожали еще две кошки, пожелав ему доброй дороги и Божьего благословения в его последнее Рождество.