Двадцать кубов счастья - Дамер Кит Страница 52

– Да, это я попросил вас пригласить. Я видел ваше письмо, адресованное мне, и тема довольно серьезная, поэтому я лично хотел обсудить с вами этот вопрос.

– Отлично, спасибо, Олег Александрович.

Мы разговаривали около часа. Я в подробностях рассказал ему о наших кабинетных скитаниях, об отказах, отсутствии адекватной обратной связи и прочей головной боли, которую пришлось испытать за это время. Я искренне верил, что главный слушает меня с намерением помочь, и был полностью открыт. К моему удивлению, врач был молод. Кареглазый брюнет невысокого роста, – ему не было и сорока лет. Я подумал, что это хороший знак, что он войдет в наше положение и предпримет хоть какие-то действия, чтобы, наконец, поставить точку в этой истории.

– … вот в таком положении мы оказались, Олег Александрович. Я знаю, что терапия есть, и что медикаменты должны выдавать по закону! Ведь есть постановление! Но нам говорят, что пока лечение не одобрено, связывают это с бюджетом, ну, и другими причинами…

– Да уж, Спартак… Ну и пришлось вам побегать! – протянул серый кардинал, улыбаясь и взглянув на меня. Эта улыбка и взгляд мгновенно насторожили меня – я уже видел это на протяжении многих месяцев.

– Понимаете, Спартак, терапия действительно есть, и медикаменты обязательно будут выдаваться пациентам, которые попали в утвержденные списки. Ведь вы сдали все необходимые документы?

– Конечно, Олег Александрович, свои и брата. Чего-то не хватало, но я все вовремя предоставил. Сейчас весь комплект здесь, в центре. У меня есть все копии.

– Да-да, так вот: сейчас мы действительно ожидаем утверждения списка для того, чтобы потом получить лекарства и раздать их вам. Вы же понимаете, что этот процесс непростой – тут государственные деньги, много инстанций и лиц, которые этим занимаются.

– Конечно, понимаю, – отвечал я, зная, что будет дальше.

– Если вы в списке, то вам обязательно позвонят и пригласят, чтобы выдать медикаменты – это вопрос времени. Я лично проконтролирую, чтобы вас известили.

– Хорошо, Олег Александрович, – согласился я с благодетелем, понимая, к чему он клонит. – Тогда у меня к вам только одна просьба: пожалуйста, распорядитесь дать мне ответ официально, письмом.

Тут главный широко улыбнулся, пробежал глазами по своему кабинету, после чего, устроившись поудобнее в кресле, сказал так, как будто мы с ним сидели за чашечкой кофе, как хорошие приятели:

– Спартак, ну зачем вся эта писанина? Разве вам недостаточно моего слова? Вы сейчас сидите напротив меня, я сам вас пригласил. Если нужно, мы будем держать связь. Вы можете звонить в центр, заезжать и узнавать, что и как. Я передам, чтобы вас держали в курсе. Доктор, если хотите, будет вам звонить каждую неделю. Ведь мы можем все решить без этих писем и бумаг?

– Согласен, Олег Александрович. Но, тем не менее, попрошу вас ответить письмом. Вы тоже поймите меня. Я вот хожу по кабинетам, и мало ли какая ситуация возникнет? И чтобы не было недопонимания с моей стороны, кто и что говорил, я достану бумагу с ответом, и вопросов больше нет! Понимаете, для чего я прошу письменный ответ? Я не хочу и вас поставить в неудобное положение, и сам выглядеть как человек, который что-то, где-то и от кого-то слышал. Ответ я положу к себе и буду знать, что и как, и буду ждать вашего звонка, Олег Александрович. Лучше зафиксировать наш разговор. Я понимаю, что процесс сложный и все вынуждены ждать. Тут вопросов нет.

– Хорошо, Спартак, – ответил он с улыбкой, но теперь в ней проскользнуло смирение и едва заметная злость за поражение. Правитель встал, протянул мне руку и, словно мы были знакомы пару минут, отрезал, – Вам ответят. Ждите. На этом закончим, у меня сейчас другие дела.

Так я вышел из очередного кабинета, где за спиной была захлопнута уже десятая дверь. Никакой досады. Никакого унынья. Ведь это лишь маленькая часть большого плана, задуманного задолго до составления всех писем и послания в адрес молодого доктора. Теперь я собирался попасть на прием к министру здравоохранения республики. Воля к жизни придавала сил, а интуиция, советы Реда и накопленный опыт подсказывали, как именно нужно действовать. И я шел дальше, на самый верх, пока не оказался у подножья Олимпа. Меня никому не остановить и не сломать!

Прошло еще полтора месяца, и снова приглашение. Я давно уже бегал один и решал вопросы без брата, поскольку все данные находились там, где нужно, а в его личном присутствии не было необходимости. Теперь это была битва одинокого волка, но битва за две жизни. Получив официальный ответ из центра, и записавшись к министру, я сидел в его приемной с тонной бумаг: многочисленные результаты анализов, письма, составленные в медучреждения, и прочие документы, подтверждающие факт наличия вируса и безуспешной борьбы за право на государственную программу.

Меня пригласили в огромный кабинет в здании постройки конца девятнадцатого века с высокими потолками и резными узорами на стенах. В комнате была женщина в годах, видимо, личный помощник чиновника, и сам министр. Сразу было видно, что он из верхов: крупное телосложение, сконцентрированный взгляд. Встреча прошла быстро, тихо и без лишних слов. Пока я писклявым голосом пытался пояснить цель своего визита, рассказывая о ситуации, мужчина и женщина устроились напротив. Они сели на деревянные стулья и начали разбирать мои бумаги. Министр, просматривая каждый документ, вполголоса давал указания женщине, куда их класть. Помощница за все время не обронила ни слова, молча раскладывая пасьянс. Когда сортировка закончилась, они объявили, что мой вопрос будет отправлен на рассмотрение, и со мной свяжутся. Я вышел и понял, что больше некуда идти. Это была последняя дверь.

Прошел еще месяц, и мне позвонили из центра по профилактике и борьбе со СПИДом. Молодой голос пригласил на прием к доктору, который курировал вопросы терапии. На следующий день куратор, расположившись за своим столом, объявила:

– Спартак, вы с братом попадаете под государственную программу бесплатного лечения гепатита…

Что позволяет человеку добиться своей цели? Что им движет, когда один барьер сменяется другим, поддержки нет, и уже начинает казаться, что борьба бессмысленна?! Вера! Как бы просто эта истина ни звучала. Непоколебимая вера, настойчивость и терпение. А если речь идет о жизни – эта борьба бесценна!