Объект Стив - Сэм Липсайт Страница 50

— Что, простите?

— Восемьдесят три процента респондентов проголосовали за такой кляп. Семьдесят четыре процента из них, между прочим, также делают регулярные онлайновые заказы элементов внутреннего декора. Не знаю, правда, что это может означать, но жители «Царств» сказали свое слово. Так есть ли о чем тебе поведать миру?

— Пить хочу.

— И все?

— «Царства» — это не «Царства»! — сказал я.

— Еще что-нибудь?

— Все здесь фуфло! Вас наебали! Гусак-то голый! Президент — лунный камень! Эдем — блядский клуб!

— Не спеши.

— Сервер хакнули!

— Кляп ему!

Девушка с радикальным бальзамом затолкала мне в рот это шарообразие и надежно закрепила чем-то поверх. Олд Голд накренил меня в яму. Я продолжал жмуриться, ожидая, когда полетят комья грязи, но вдруг вспомнил о камерах и жирных объедках. Землекоп стоял на краю ямы, уставившись на меня. Мог бы получиться грозный кадр. А может, и получился. У меня в кляпе, может, тоже есть камера. Землекоп нагнулся и стащил с головы лыжную маску. Под нею был капроновый чулок.

ЧАВО № 23: Насколько ебанут Объект Стив?

Трудно сказать. С одной стороны, например, настоящая ебанутость является аморфным, неопределимым понятием и, таким образом, становится иррациональной точкой отсчета для любых форм когерентного анализа. Однако, с другой стороны, остается простор для контраргументов, посредством коих ебанутость позиционируется как нечто совершенно другое. Выскажите ваше мнение поданному вопросу здесь.

Я дрожал в своей могилке и смотрел на звезды. Переводные картинки пустоты наконец принялись обретать формы, я их видел — мой собственный космос, координаты бога, скроенные под размер норки на одного. В недосягаемой вышине небесного свода Кадахи толкал ядро и Фиона ковырялась в носу, россыпь гражданских стальных перьев «Хинкса» мерцала в молочном свете. Была здесь и Рени, застывшая в скорбном чихе, и фуражка Капитана Торнфилда без капитана. Еще был Генрих, проповедующий со своего крыльца, Бобби в своей пылающей мантии, Эстелль в похотливом галактическом соитии со своим единственным отпрыском, чья сперма брызжет по всем небесным чертогам. Там был Дональд — его звезды светили как-то подавленно, были Кинкейды: Фрэн Большая и Фрэн Малая, неотличимые, если не считать дальних звезд, изгибавшихся завязками фартука. Был Уильям, юный Уильям со своей соломинкой счастья и арт-роковым париком. Здесь была Мариса, сидящая на ночном горшке, полном засахаренного ямса, вязкая желчь текла по ее подбородку. Там была моя мама, штурман, она летела головой вперед прямо сквозь звездные россыпи, сжимая в кулаке пакетик на липучке с вещдоками — чипсами с ароматом сыра. Я видел там их всех, даже Философа и Механика — двуликого однокапюшончатого уцененного Януса с распродажи, Грету и Клариссу, с обеих сторон облизывающих Иисуса, мистера Фергюсона, Венделла Тарра, доктора Корнуоллис и девушку с радикальным бальзамом. Даже медведи там были. Я видел там ебушихся медведей. Но где же Стив? И я снова искал среди полночных светил созвездие меня.

ЧАВО № 27: Какого черта вообще случилось со Стивом?

Объект Стив, вне всяких сомнений, — объект мертвый. Возможно, он погиб где-то в пустыне, тем более что первые воздушные поисково-спасательные партии не обнаружили ничего, кроме угнанного микроавтобуса и данного дневника. Мы предполагаем, что у Стива закончилось горючее и он побрел в глубь пустыни. Что сломило его раньше: болезнь или стихия, мы никогда не узнаем. Кликните здесь, чтобы состряпать теорию, или здесь, чтобы заказать сувениры из жизни Стива, включая его календарь «Евреи свинга» и семейные фото. Кликните здесь, чтобы скачать видео его сексуальной дочери in flagrante delicioso, ^[38] снятое скрытой камерой! Кликните здесь для перехода к страницам новейших предложений Царств: «Внутри воспитательной хижины» и «Это ваши похороны: Землекоп ДаШон роет могилы в реальной жизни».

Я услышал шаги — слишком быстрые для человеческих ног. То был упругий шаг охотников на людей. Я слышал лай и тяжелое дыхание. Собаки, пустынные собаки. Адские гончие пришли на свой пир. Я взглянул наверх из своей ямы и увидел холодные глаза, горящие зеленым огнем в шерсти.

Дам знать ублюдку, подумал я.

— Й-и, ннаааууй, — промычал я через свой шарообразный роторасширитель.

— Эй, — раздался голос, — не стоит так разговаривать с моей собакой.

В яму спрыгнул Уоррен. У него в руке был нож для бифштексов. Его волкодав спрыгнул вслед за ним, понюхал мои волосы.

— Паскаль, фу! — сказал Уоррен отогнал пса и перерезал мои веревки.

Я попытался встать, но свалился обратно.

— Вот, — сказал Уоррен и выдернул меня наружу.

Вдали виднелись огни ангара. Искупительный микроавтобус катил к нам с притушенными фарами.

— Я думал, твоя собака умерла, — сказал я.

— Я же художник, — сказал Уоррен.

— Зачем ты это делаешь?

— Не знаю. Наверное, просто устал от всякого дерьма.

— Какого дерьма?

— Не знаю.

— Ты же глашатай своего поколения.

— Угу.

— Ты не особо красноречив.

— Стив, я тебе жизнь спасаю.

— Спасибо.

— Слушай, — сказал Уоррен, — когда-нибудь мое имя всплывет в разговоре, что, как мне кажется, в последнее время происходит дьявольски часто. И какие-то твои друзья станут насмехаться над моей работой и вниманием, которое ей уделяется. Фуфло, скажут они. Маркетинг. Дефицит истинного таланта. Но ты вступишься за меня. Вы ни хера не понимаете, о чем говорите, скажешь ты. Этот парень спас мою гребаную жизнь.

Я хотел было ему сказать, что к тому времени уже наверное сдохну и, может, ему следует поговорить с Пауком или Изгибом.

Но к нам уже подрулил микроавтобус, и в дверях показался Трубайт. Он высморкался в рукав мантии.

— Невъебательски охуительно, — выдал он, — охуительски восхитительно. Миссия спасения. Теперь понятно, почему я хлебаю все это дерьмо с твоими уродскими адвокатами, Уоррен. Ты, мать твою, просто гений. Ты, без сомнения, самый значительный художник своего поколения. Ну, куда тебя?

Трубайт достал ствол. Уоррен выхватил нож. Вращающееся лезвие сверкнуло в свете мощных фар. Рукоять ударила Трубайта в глаз. Он взмахнул руками, схватившись за лицо, заверещал, пошатнулся, выронил оружие. Я бросился за стволом и медленно поднялся, держа Трубайта на мушке.

— У тебя духу не хватит меня пристрелить.

Он корчился на песке. Глазная жидкость стекала у него по щеке.

— И никогда не было, — сказал я. — Мне постоянно ни на что не хватало духу, Бобби. Такое вот я бездушное чудо. Обездушенное. Бездуховное. Совсем без духа.