Говорящая собака - Марк Барроклифф Страница 47

— Что ты собираешься предпринять, Дэйв? — спросила Линдси с другого конца провода. Голос ее выдавал заметное напряжение.

— Думаю, лучше всего заглянуть еще разок к Тиббсу и поговорить с ним как следует.

— О боже! — воскликнула она. — Только не это!

— Не беспокойся, дорогая, я просто скажу ему, что он зарвался. Он не имеет права.

Последовало молчание. Затем раздалось:

— Ты что, серьезно? Что за чушь ты несешь! Что значит — не имеет права? Как раз он-то и может сделать что угодно. А что можешь ты? Натравить на него эту дурацкую собаку?

— При чем тут собака? — возмутился я. — И вовсе она не дурацкая.

В этот момент «дурацкая собака» лежала кверху брюхом, чтобы облегчить Люси задачу ее кормления куриной начинкой из пирожка. Пес тревожно оглянулся, услышав обидные слова, точно принц Филипп, которому сообщили, что вся кубышка достанется младшему по возрасту Гарри.

— Дэйв, можно серьезнее? Мне угрожают убийством, и в твоих силах остановить их.

— Ну.

— Так почему ты их не остановишь?

— А что ты предлагаешь, чтобы мы им уступили? — прошипел я в трубку, впервые задумавшись всерьез.

— Дэвид, что еще можно сделать в такой ситуации?

— Ну… мы можем позволить им растоптать нас!

В голосе Линдси прорезались истерические нотки:

— Они собираются растоптать нас вне зависимости от того, позволим мы им это или нет!

— Послушай, не надо так переживать. Это дело я как-нибудь улажу.

— Что ж, в таком случае это будет первое дело, которое тебе удалось уладить! — бросила она и грохнула трубкой.

Сначала я собирался перезвонить, но потом решил дать ей время успокоиться, прийти в себя. Было в наших отношениях поразительное сходство со стратегией Чемберлена против Гитлера.

Словно чувствуя мое замешательство, Пучок подбежал ко мне, и я принялся мять его уши, пытаясь сосредоточиться.

— В чем проблема? — спросил пес.

— Тиббс стал давить на Линдси.

— Вот это да! — вырвалось у пса. — Должно быть, это ее заводит?

— Тут не до шуток.

— Прошу прощения, — вспыхнул пес, привыкший, как я уже заметил, видеть лишь светлую сторону вещей.

Я сказал Люси, что очередной визит к клиенту отменяется, чтобы она перенесла встречу на другое время, и вышел к машине.

Пучок рвался выйти из машины и напрашивался в гости, но я приказал ему ждать.

— Быть назначенным охранником вашей машины для меня высокая честь, сэр, — поблагодарил меня Пучок. — Ведь это одно из высочайших собачьих призваний.

Я почти всегда брал пса с собой на выезды, поскольку машина — одно из немногих мест, где я мог свободно с ним разговаривать. На работе нам приходилось перешептываться — Пучок быстро усвоил мои интонации и стал бессознательно им подражать. Общались мы в основном, укрывшись за моим столом или в комнате для персонала, когда там никого не было.

— Открой дверь, о многоуважаемая повозка, — обращался пес к машине.

В конце концов, он привык к автомобилю и уже не отстаивал свою точку зрения, что «земля убегает от машины».

— Она тебя не слышит.

— Она что — глухая? — Казалось, Пучок заискивал перед автомобилем. Она же такая большая, сильная, сказал он как-то, вот и толстяк из телевизора, который вас так раздражает, но на которого вы все равно смотрите, говорит, что к машине нужно относиться с уважением.

— Там был другой автомобиль, «порше», — сказал я. Как опрометчиво я поступил, разрешив ему смотреть «Высокую передачу». Вообще-то, я надеялся, что он хоть что-то усвоит из правил дорожного движения. Но все, чему он научился за несколько дней просмотра этой телепрограммы, рассуждать в точности как ее ведущий Джереми Кларксон. Должен сказать, что Джереми Кларксон в собачьем обличье невыносим.

Что интересно, Пучок проявлял чисто отцовский (в смысле, какой был у моего отца) интерес к автомобилям. Помню, однажды во время разъездов по магазинам на старенькой «Ладе» отец заметил:

— Они дешевые, и уже это одно приятно.

— Так ты не собираешься поменять ее? — спросил я.

От возмущения отец чуть не бросил руль, но тут же снова инстинктивно ухватился за баранку, поставив руки в положение «без десяти два», как будто пытаясь зажать машине уши.

— Нельзя чтобы она слышала то, что ты сейчас сказал! — воскликнул он.

— Почему?

— Потому что… Если она узнает, что ты собираешься… — он даже не рискнул договорить вслух и произнес одними губами: —…ее бросить, — он боязливо оглянулся, — она сломается, и ты никогда от нее не избавишься. Все, поехали…

Мы мчались к Линдси на работу, по пути Пучок высунул голову за окно: любимая поза собаки в автомобиле.

— Зачем ты все время высовываешься? Тебе что, это доставляет какое-то особенное удовольствие?

Пес глотал воздух, щеки его раздувались мохнатыми кожаными пузырями, а язык развевался на ветру. Он убрал голову из окна и сидел с маниакальным блеском в глазах.

— Потому что я могу так делать! — воскликнул он ошалело, прежде чем снова сунуть морду в мощный воздушный поток за окном.

Между Пучком и Линдси сквозил отчетливый холодок. При ее появлении пес мгновенно умолкал. Я понял, что недолюбливает он ее за то, что собакам трудно хранить молчание, а при ее появлении я переставал с ним разговаривать.

— Она тебе не правится? — спросил я однажды Пучка.

— Нравится, если вам нравится. — И уши его моментально приклеились к голове, точно я застиг его на месте преступления с головой, засунутой в банку с печеньем. — Она член стаи, и я остаюсь лояльным к ней, пока она относится ко мне так же. — В голосе пса зазвучала обида. И все же, казалось, он не рассматривал угрозу со стороны Линдси всерьез.

Но что же делать с Котом, в самом деле? Понимаю, что не все торговцы недвижимостью в детстве были бойскаутами, но я никогда не предполагал, что может дойти до такого.

Я зарулил на стоянку возле поликлиники, где работала Линдси. Типичная местная амбулатория с терапевтами, мозольным кабинетом, физио- и прочими терапиями.

Пес хотел увязаться за мной, очевидно забыв о своем обещании стеречь машину.

— А как же одно из высочайших собачьих призваний? — напомнил я, но не стал дожидаться ответа и добавил: — Я буду через десять минут.

— Тогда о'кей, — отозвался пес, устраиваясь на заднем сиденье. — Буду ждать.

Я подумал, что жить в этом мире было бы намного проще, если бы все так ревностно относились к своим обязанностям.

Линдси оказалась возле регистратуры, в глазах ее по-прежнему стояли слезы. Регистраторша успокаивала ее, настаивая на необходимости вызвать полицию.