Дж. - Джон Берджер Страница 45

Она нетерпеливо дожидалась часа, когда можно будет отправить Ивонну с запиской к Матильде. Камилле хотелось, чтобы подруга пришла как можно скорее и помогла ей.

Камилла попросила кофе.

За окном по двору прошел кот, проворно устремившись к своей желанной цели. Кот услышал скрип кофейной мельницы на кухне, где сидела на табурете молоденькая крестьянка, зажав кофемолку между колен. Для кота скрип кофемолки означал сливки. Закончив молоть зерна, девушка подойдет к деревянному шкафчику на стене, достанет большой кувшин сливок и разольет их по серебряным кувшинчикам поменьше. Кот потрется ей о щиколотку, а девушка нальет сливки в выщербленное бело-голубое блюдечко и поставит его у двери.

Камилла подошла к гардеробу и задумалась, что надеть. Сегодня днем они возвращаются в Париж. Ее увозили домой, к детям, как непослушного ребенка. У нее был подходящий дорожный костюм из темного льна с узорчатой атласной подкладкой, но она снова решила надеть прогулочный серо-лиловый наряд. Ее увозили в Париж против воли.

От Матильды Камилла ждала не совета, а помощи. По мнению Камиллы, Матильда жила по иным стандартам, и ее вкусы отличались большей притязательностью. Матильда понимала серьезность договоренностей, а потому умела их придерживаться. Выйдя замуж за шестидесятичетырехлетнего мсье ле Дирезона, она согласилась во всем ему угождать с тем, чтобы после его смерти унаследовать состояние – и в последующие пять лет баловала больного старика, как малого ребенка. Камилла не согласилась бы на такую сделку, будучи твердо уверенной, что такая жизнь – не для нее. Она верила, что суть справедливости выражается в духовных, а не в материальных благах. Ей нравилась библейская притча о работниках в винограднике: последний из нанятых, проработавший всего час, получал ту же плату, что и те, кто целый день провел, трудясь в поте лица своего.

В помощи Матильды Камилла нуждалась именно потому, что хотела восстановить справедливость. Если ее муж сдержал свою угрозу и отправился поговорить с Дж. (о чем свидетельствовало его отсутствие), то Камилла намеревалась в сопровождении Матильды выйти в город, надеясь на встречу с Дж. Видеть его она больше не желала, но хотела уверить, что какими бы неподобающими, безрассудными и необдуманными ни были его ухаживания, низкими она их не считала.

Она понимала, что Матильда объявит задуманное предприятие наивным и непрактичным, но согласится на него – отчасти по дружбе, отчасти от скуки.

– Чего мы ждем в этом жутком провинциальном городке? – спросила вчера Матильда.

По-моему, мы ждем смерти героя.

* * *

Поезд подошел к вокзалу Домодоссолы. Мсье Эннекен открыл дверь вагона и спрыгнул на перрон. Он не сгорал от нетерпения, у него было время в запасе, но чем энергичнее он действовал, тем больше убеждался в правильности принятого решения. Рабочие, соскакивая с подножек вагонов, направлялись не к вокзальному выходу, а пересекали пути к сортировочному депо. У вокзала не оказалось наемных экипажей; в конце улицы мелькнул одинокий прохожий.

Мсье Эннекен коснулся бокового кармана, где лежал пистолет, – за оружием пришлось отправиться ночью. Весомость пистолета, как и энергичность действий, служила еще одним подтверждением, будто слова знакомого: «Морис действовал решительно и уверенно».

У гостиницы он взглянул на окна своего номера и вспомнил ехидные слова Камиллы о дуэли. Утро – традиционное время для дуэлей и казней. Мсье Эннекен сказал себе, что ранним утром после бессонной ночи, когда день еще не начался, возникает необычное осознание своего предназначения.

Он направился в центр города, на старинную площадь, окруженную магазинчиками с выходящими на тротуар аркадами. Доску с бюллетенем о состоянии здоровья Шавеза задвинули под навес, на случай ночного дождя. В одном углу доски буквы смазались. «Вызывает беспокойство нарушение ритма сердцебиения и общая нестабильность сердечной деятельности пациента…»

Витрины магазинчиков в аркадах были закрыты широкими деревянными ставнями, выкрашенными в разные оттенки зеленого. Над ставнями красовались вывески с фамилиями владельцев – многие фамилии повторялись над разными магазинчиками. После открытия магазинчиков по товарам, выложенным в витринах, становилось ясно, что это – мелкие лавки в глухом провинциальном городке. Запертые ставни придавали магазинчикам солидность, позволяли вообразить, что внутри – собрание ценных предметов.

Мсье Эннекен несколько раз обошел галереи, жалея, что Камилла не увидит предстоящей встречи. Она бы сразу поняла, что молодой человек – циничный обольститель и мелкий мошенник. А еще она бы узнала, на что способен ее супруг ради защиты добродетели жены.

Он больше не винил Камиллу. Вчера он видел в ней шлюху – по убеждению мсье Эннекена, распутные черты свойственны всем особам женского пола, но проявляются только в тех случаях, когда женщина выходит из-под контроля. Напрасно он не обратил внимания на любовь Камиллы к поэзии Малларме: похоже, стихи возбудили в ней интерес к безграничному, безмерному. Однако винить ее не стоит, решил мсье Эннекен, она не заслуживает порицания, потому что подобная слабость типична для всех женщин.

Не позволяя жене поддаваться слабости, останавливая злобные умыслы похотливого соблазнителя, мсье Эннекен действовал от имени всех мужчин на благо всех женщин. Хитрые и коварные особы, в отличие от Камиллы умеющие настоять на своем, проявляли ту же слабость, а именно – поддавались ложным первым впечатлениям. Дамы, которые с легкостью добивались желаемого от мужчин, становились наивными, как юные девы, встречаясь с незнакомцем. Расчетливые женщины составляли запутанные стратегические и тактические планы, шли к своей цели терпеливо или напористо, проявляли жестокость или щедрость, но в своих первых впечатлениях неизменно обманывались. Они не способны разглядеть очевидное, а потому развратникам и обольстителям незачем скрывать свою натуру.

Мсье Эннекен верил в то, что задуманное – священный долг, исполнить который выпало ему из-за слабости и неполноценности других. Он не считал, что защищает свои личные интересы или пытается спастись от грозящего ему одиночества. Он вышел из-под аркады и устремился прочь от закрытых магазинчиков.

Мсье Эннекен возник на пороге номера.

– Вряд ли вас удивил мой визит, – заявил он и захлопнул за собой дверь. – Мы не настолько глупы, как вам кажется, и точно знаем, как с вами обращаться.

В скромно обставленной спальне на деревянных половицах стояла кровать с пышной пуховой периной, накрытая белым покрывалом. Подушки были набиты соломой, а не пером. В гостинице обычно останавливались почтовые кареты из Симплона. Дж. приподнялся на локте в постели.

Как только дверь захлопнулась, мсье Эннекен навел пистолет на человека в кровати.

– Немедленно прекратите, или я вас убью.

Человек в кровати уставился на пистолет (неужели один вид оружия напомнил ему о запахе оружейной времен его детства?). Голос мсье Эннекена звучал глухо, будто доносился из соседнего номера.

– Если еще раз увижу рядом с моей женой, здесь или в любом другом месте, я вас немедленно пристрелю.