Про любоff/on - Оксана Робски Страница 44

– Адвокаты отказываются. Понимают, с кем боротьсяпридется. Просто деньги, чтобы хоть в одиночную камеру перевели. Они же там поочереди спят, представляешь?

– Ужас. Я тоже дам. Трешку.

– Хорошо, я ей скажу.

– Блин, Ларчик, страшно подумать!

– Ну да. А мужики не верят – говорят, не мог он такоесделать.

– Да конечно, мог! Откуда тогда адвокат с бумагойвзялся?!

– Да там все ясно! Представляешь, сволочь?

– Бедная девочка. Там же такие… Ужас. Представляешь этутусовку? Унитаз за занавеской!

– Не дай бог!

– Ну ладно. Позвоню Таньке, скажу, еще трешка. У неетам уже где-то сто двадцать тысяч.

– Отлично. Пусть хоть камеру дадут нормальную.

– Ну, целую.

– Целую.

В прессе стала появляться негативная информация. Не о партиив целом, а обо мне.

Я не понимал откуда.

Лена ходила по кабинету и рассуждала на тему, как поднятьмой рейтинг.

– Существует несколько PR-технологий, – рассуждалаЛена, постукивая пальцем по стеклу аквариума. Рыбы в ужасе жались вугол. – Но главное – о вас должны заговорить. И разговор должен бытьпозитивный.

– Например?

– Например, Берлускони купил себе футбольную команду«Милан», зная, что итальянцы помешаны на футболе. И это был самый короткий пугьк сердцам избирателей.

– Хочешь, чтобы я купил «Челси»?

– Невозможно. А может, у вас есть внебрачный сын,который стал известным футболистом?

– Лен, ты что – болельщица? Кроме футбола ни о чемговорить не можешь?

– Могу. Кстати, тот же Берлускони очень тщательноготовился к выборам. Даже сделал себе пластическую операцию.

Мне кажется, она покосилась на мой нос.

– А еще Берлускони…

– Лен, прошу тебя о двух вещах: без Берлускони и безлеворадикальных глупостей.

– Тогда покушение.

– На кого?

– На вас.

– Ты думаешь?

– Конечно. Это поднимет и ваш личный авторитет, идоверие к партии. И вся шумиха, которая будет вокруг, увеличит электорат ещепроцентов на тридцать. В итоге мы переходим десятипроцентный барьер на выборахи… И вы поднимаете мне зарплату.

– Пока, если хочешь, я подарю тебе аквариум.

– Давайте. А то у меня в кабинете жизни мало.

– Забирай.

– А что с покушением?

– Подумаем.

– Хорошо.

– То есть ты уверена, что, если проплатить статьи ителевидение, этого будет недостаточно?

– Нет. Только кровь. И чем больше, тем лучше. Хотя внашем случае неудачное покушение тоже выход.

Лена ушла. Я дал задание демонтировать аквариум.

У меня был день приема избирателей. Приходили бабушки ижаловались на соседей. На цены. На отопление. На детей. На жизнь.

Я внимательно слушал и сочувствовал.

Обещал разобраться. С соседями. С ценами. С отоплением. Сдетьми. Со всей их жизнью, которую они доживают в старых квартирах, одинокие иникому не нужные старики – основная часть нашего электората. И даже если они неверили во все эти обещания, они говорили, жаловались и уходили довольные –потому что нашелся кто-то, кто их слушал.

Иногда некоторые из них впадали в маразм. Тогда ониугрожали, ругались матом и требовали денег.

Мы раздавали продовольственные наборы, успокаивали, на улицестановилось все теплей, и весеннее обострение пошло на убыль.

Я разобрался с депутатским наказом по одному из домов нашегоокруга, где надо было срочно сделать ремонт, и поехал в Госдуму готовить себекабинет.

Я хотел иметь хороший кабинет, не меньше пятидесятиквадратных метров, на одном из последних этажей. Чем выше кабинет депутата, темлучше. Меня бы устроил, например, восьмой.

Об этом надо было позаботиться заранее: занести деньги идоговориться.

Еще надо было решить вопрос с книгой «Депутаты Госдумы».Иметь там свой портрет меньше чем на полосу я себе позволить не мог.

И этот вопрос тоже надо было решать заранее.

Приехал Брежнев.

С важным видом прошелся по кабинету. – Один меценат… –Ярослав остановился там, где еще недавно белая акула бороздила просторы моегоаквариума. – В общем, один любитель искусства… из большой политики…

– Что? – спросил я. Наверное, немного угрожающе.

– …хочет заплатить за одну мою работу… «Рожь»называется… пятьсот шестьдесят тысяч.

– Рублей, конечно?

– Долларов.

Ненавижу идиотов.

– Но он хочет, чтобы я оказал ему услугу – снял своюкандидатуру с выборов.

Без Брежнева как официального лидера нашей партии мы непройдем.

Нетрудно догадаться, кто этот меценат. Ильин и его партия –наши основные конкуренты на выборах.

– А как же доверие избирателей, Ярослав? – спросиля, еле сдерживая ярость.

– Влад! Я – художник.

– Так вот: как художник художнику я тебе обещаю, чтопосле выборов твоя «Рожь» будет стоить как «Подсолнухи» Ван Гога! И дажебольше!

– Да? – Брежнев задумался. – Ты считаешь?

– Я уверен.

– А я вот – нет.

Я встал, подошел к нему, положил руку ему на плечо.

– А ты с самого начала не очень во все это верил.Вспомни!

– Помню. И чего?

– Чего? А разве ты не получил именное приглашение напразднование в Кремль? На правительственное мероприятие? Через неделю?

– Получил.

– Ну? А кто знал о тебе еще совсем недавно? А? Никто! Атеперь тебе президент страны лично приглашение шлет! Кстати, не опаздывай. Нина одну секунду – это очень серьезно. Ты понял?

– Конечно. Зачем ты меня предупреждаешь?

– На всякий случай.

– Я не идиот.

– Я же сказал – на всякий случай.

Мне приснился сон. Холодно, я по пояс в снегу. На меня идетмедведь. Тот самый медведь. У меня заклинило ружье. Медведь приближается. Япытаюсь передернуть затвор. Когда я стреляю, уже нет ни мороза, ни снега. Ястою на арене цирка, а медведь, убитый мной, падает с двухколесного велосипеда,и уже не он, а я сижу на этом велосипеде, крутя педали, а сзади меня едутмедведица и маленький медвежонок. Зрители хлопают, и я абсолютно собой доволен.