Пловец - Ираклий Квирикадзе Страница 37

– Ох, ох, ох… Какие вы презрительные! И кого вы из себя корчите? А? Может, целочек? – Хохочет. – Летали на войну на бомбардировщиках! А сейчас вдруг стали недотроги… Да вас с бомбовозов вместо бомб повыкидывали бы, если бы вы ножки не задирали, когда вам приказывали… Не так? Так! А что здесь у нас, в Пескариках? Почему председателя пистолетом пугаете?.. Почему стреляли в почтальона? Ногу ему оцарапали… Он почту принес и попросил рачком встать? Тебе или тебе? Что в этом дурного? Да вся деревня и семь других только и думают, как засадить вам козликов.

Летчицы курят «Беломорканал» и молча слушают Динозавра.

– Умерла Клара-профессор, – продолжает Динозавр, – трахать стало некого. Клару-профессора не знали? В тридцать седьмом приехала на гастроли на сезон, тогда здесь золотишко было, приехала на сезон, а осталась навсегда… Провожали на кладбище все семь деревень. Золото и сейчас кой у кого найдется! Подумайте, пташки! Хорошенько подумайте! И не надо из себя разыгрывать героев… Приехали колорадского жука уничтожать?! Низкий поклон за это! Но самолет самолетом, жуки жуками, а сорока-воровка кашку сварила… и этому дала, и этому дала, и этому дала. Золотая сказка… Теперь покажу вам, целочкам-недотрогам, одну такую штучку, дар речи потеряете…

Динозавр взялся за ширинку, расстегивает ее… И в этот момент Соня накинула на учителя военного дела пустой мешок из-под химических удобрений… И на глазах у изумленных учеников летчицы стали избивать учителя. Опутанный мешком, он ничего не видит и ничего не может сделать. Соня не дает ему скинуть мешок, а Лейтенант мощно, со знанием дела бьет Динозавра в пах, в солнечное сплетение, в лицо, скрытое под мешковиной.

Смотреть на летчиц даже приятно. Видно, что действуют профессионалки кулачного боя.

Скрипит двухколесная тележка, в которой лежит Динозавр. Тележку катят Лейтенант и Соня. Динозавр тихо стонет.

– Жалко, – произносит Соня.

– Не жалко. По заслугам, – отвечает Лейтенант раздраженно.

– Перестарались…

– Я этих гадов била и бить буду… Пока не поймут.

– Не поймут, – перебивает Соня.

– И будут биты.

Скрипит тележка. Кто-то пробежал с тяжелым мешком на спине – видимо, капустный вор.

– Какие-то триста грамм между ног еще не значат… – смеется Лейтенант.

– Триста? Не многовато?

– Ну… двести… Не взвешивала.

На тропу выскочил мужской черный силуэт. Бежит навстречу летчицам, прихрамывает.

– Что, подруги, убили человека?! Надо мной издевались, ногу прострелили… А Динозавра в расход пустили! – кричит хромой.

– Отвали, почтальон…

– Для Гитлера война кончилась, для Сталина кончилась. А для вас, сук, еще не кончилась? Все воюете и воюете…

– Бери тележку, придурок, и кати своего дружка к дому или к врачу… Куда ближе…

Горит тусклая лампочка на длинном шнуре. Старая Анна спит на стуле. Ноги опущены в таз с остывшей водой. Скрипнула дверь, входит Никита. Подходит к бабушке:

– Пошли в постель, Аннушка…

Анна открывает глаза и говорит:

– Не ходи, малыш, к летчицам…

Тихо. Пусто. Две деревянные кровати, на которых высятся большие подушки с вышитыми алыми розами. На одной кровати лежит синий атласный лифчик. Со стены улыбается портрет вождя. Рядом кнопками приколот рисунок серого волка с восседающими на волчьей спине сестрицей Аленушкой и братцем Иванушкой из детской сказки. На стуле лежит аккордеон, оставленный Динозавром. Зеркало. В зеркале лицо Никиты. Он осторожно открывает коробок пудры. Нюхает белый порошок. Берет флакон духов. Нюхает. Наклоняется к постели, тычется носом в чашечку лифчика.

– Пахнет Соней, – шепчет Никита.

Замечает альбом фотографий. Подносит поближе, открывает его. На летном поле стоит тяжелый бомбардировщик. Перед ним группа летчиков. Среди них Лейтенант и Соня. Другая фотография: к крылу бомбардировщика подтягивают на цепи огромную бомбу. Рядом с бомбой Соня и Лейтенант. Развалины, пожарища немецкого города. В дыму стоят Соня и Лейтенант. Они держат большую фарфоровую куклу, улыбаются. Вновь группа военных. А вот Соня и Лейтенант друг другу приставили к вискам пистолеты…

Никита стоит на коленях перед Сониной кроватью. Листает альбом. Слышны звуки шагов, голоса летчиц, шорох ключа в замке. При первом же звуке Никита вскочил, заметался, бросился к полуоткрытому окну, но к нему снаружи уже кто-то подошел. Раздался голос Лейтенанта:

– Окно ты оставила открытым?

– Не помню…

Никита слышит шаги у дверей. Он побежал к шкафу. Вошли летчицы. Лейтенант поставила на стол ведро с ягодами малины. Нашла медный таз, высыпала в него малину. Соня заметила открытый альбом фотографий, заметила белую пыль от пудры. Открыла дверцу шкафа и увидела расширенные от испуга глаза Никиты. Молча закрыла дверцу. Посмотрела на Лейтенанта, та ничего не видела.

– А сахар?.. – спрашивает Соня.

– Черт, забыли… Садись на велосипед…

– Через двадцать минут мне радиограмму посылать…

– Ладно, поеду, хоть и лень…

– Ягода скиснет…

Лейтенант обмыла в рукомойнике сладкие от сока ладони. Вышла на поле. Слышен скрип велосипедного колеса. Соня достает банку, сыплет из нее сахар на ягоды.

– Выходи.

Шкаф не открывается.

– Не бойся.

Шкаф не открывается.

– Лейтенант вернется, сам знаешь, худо будет…

Дверка шкафа открылась.

– Это тебя зовут Гитлер-гондон?!

Никита смутился, покраснел:

– А вы откуда знаете?

– Слышала. Заводила ваш, Пашка, кричал… А у него какая кличка?

– Пердун…

– Ну и имена! Гитлер-гондон, Пашка-пердун. А почему ты Гитлер-гондон?

– Папа мой немец, работал аптекарем…

– Гондон, потому что аптекарь?! Понятно… А мать?

– Мама – башкирка.

– То-то ты такой скуластый. Немец. А где родители?..

– Сослали. В Сибирь.

– Зачем сюда ходишь? – спрашивает Соня после долгой паузы. – То в стогу прячешься, то в шкафу. Лейтенант увидит тебя… клянусь, пристрелит! Лифчики мои воруешь…

– Я не ворую…

– Зачем они тебе?.. И трусы мои… Фу…

– Я не ворую…

– А кто?.. Пашка-пердун?..

– Не знаю…

– Динозавра знаешь? И этих парикмахерских алкашей?

– Знаю. Динозавр – учитель…

– Скажи им, девочки в войну за день работы тысяч пять-шесть человек на тот свет отсылали… запросто… красную кнопочку нажмешь – с самолетика бомбы посыпятся… – Соня скидывает с ладони дюжину ягод. – И нет человечиков, сильных и смелых, как Динозавр… Уходи…