Бизнес - Иэн Бэнкс Страница 35

— Отлично. На то и был расчет. — Это опять вызвало у него смех. — А что, собственно, происходит, Джеб?

— На это буду отвечать не я. Уж извините.

— Тогда кто же?

— Может, и никто, Тэлман. А может, Томми Чолонгаи. Знаете такого?

Как не знать: Первый уровень, судовладелец китайско-малайского происхождения. Вслух я сказала:

— Да, как-то встречались.

— Мы с ним пришли к соглашению. Это, кстати, знаменательное событие: мы куда как редко думаем одинаково. Это касается вас, Тэлман. Если уж мы сошлись во мнениях, то…

— То что?

Он выдохнул облачко серо-голубого дыма.

— То, наверно, попросим вас кое-что сделать.

— А именно?

— Пока не скажу.

— Почему?

— И этого пока не скажу.

Я так и осталась сидеть, не сводя с него глаз. А он смотрел вдаль, на самую высокую вершину. Клауд-Пик — когда мы еще были в воздухе, он назвал ее именно так. Тринадцать тысяч футов, высочайшая точка гряды Бигхорн. В сотне километров к северу, в Монтане, когда-то прижали к ногтю генерала Кастера.

— Знаете, — сказала я, — такая секретность может отбить всякую охоту заниматься делом, если я вообще узнаю, что это за чертовщина.

— Так-то оно так. Но ничего не поделаешь. — Покосившись на меня, он осклабился. Тут я впервые разглядела его зубы: неровные, желтоватые — по всей видимости, не вставные. — На самом-то деле, Тэлман, я бы и рад открыть карты, чтоб с этим покончить, но Томми меня не поймет, уговор есть уговор.

— Надо думать, теперь меня ждет встреча с мистером Чолонгаи, верно?

— Да, все к тому идет.

Скрестив руки на груди, я огляделась вокруг. У меня было ощущение, что холод вот-вот проникнет сквозь глянцево-красную ткань лыжного комбинезона и приморозит мой зад к снегу.

— Джеб, — заговорила я, — вы оба стоите выше меня, но, во-первых, сейчас я в творческом отпуске, а во-вторых, мне думалось, я достаточно сделала для нашей корпорации, чтобы на меня не смотрели… свысока.

— Пусть лучше смотрят свысока, чем вообще не смотрят, — хмыкнул Дессу.

— «Пусть лучше смотрят в упор и видят, чем смотрят и в упор не видят», — вырвалась у меня цитата. — Мэй Уэст, если не ошибаюсь, — пояснила я, когда он вопросительно поднял брови.

— Красотка была.

— Это точно.

Мы скатились вниз, к остальным, затем на подъемнике вознеслись к вершине, где лежал девственно-чистый снежок, и повторили все сначала — разумеется, за исключением состоявшейся беседы. Вскоре подошло время обеда, и вся компания отправилась во вьетнамский ресторан в Шеридане. Дессу пичкал нас своими планами устройства открытого кинотира, для которого требовался большой запас сменных экранов, а еще лучше — просто этакий валик, а на нем рулон, вроде гигантского свитка: как только один участок продырявят до предела, его можно будет поддернуть вверх или потянуть вниз — и снова пали себе, сколько влезет.

Дальше — больше: Дессу стал излагать совсем уж нелепый прожект. Ему пришлась по душе излюбленная затея всех одержимых манией величия диктаторов: целый стадион угодливых, вышколенных приспешников с цветными табличками в руках. Из этих цветных табличек составляется изображение, которое можно различить только с некоторого расстояния (к примеру, с противоположной трибуны). Я такое видела в телерепортажах. Насколько можно судить, изображение чаще всего представляет собой портрет тупого властолюбца, который в данный момент стоит у руля.

Дессу решил, что это будет незабываемое зрелище, но он вознамерился пойти дальше и сделать изображение подвижным.

Руководители его технических служб, которые в тот день катались с нами на лыжах, тоже загорелись этой идеей и принялись обсуждать возможности ее реализации. Вроде бы все сошлись на том, что исполнителей придется вербовать в странах третьего мира, а еще лучше нанять армейскую дивизию. Изображение можно варьировать при помощи пенопластовых кубов с гранями разных цветов и оттенков, а размер их рассчитать таким образом, чтобы сидящие рядом участники не зашибли друг друга, хотя добиться цветонасыщенности будет трудновато, разве что сделать кубы с подсветкой изнутри, но тогда они станут о-го-го какими увесистыми. Вот только управлять этой оравой — с ума сойдешь: надо будет каждого придурка рассматривать как отдельный пиксель, а много ли комбинаций такой сумеет запомнить? Потребуется какое-то сигнальное устройство. Серьезное программное обеспечение, так сказать.

Я предложила назвать эту систему ЖКД, то есть «жутко-кретинический дисплей», или, если угодно, СИД, «свето-идиот». Все страшно развеселились — и понеслось. Как обеспечить бесперебойное питание? Можно ли использовать растратчиков? А не задействовать ли дам(п) экрана?

Пока инженеры сыпали электронными каламбурами, Дессу организовал еще одну дискуссию, чтобы установить, какие изображения будут наиболее эффектно смотреться на этом широчайшем из широких экранов. Вопрос решился в пользу ярких эпизодов спортивных состязаний.

Незаметно выскользнув из-за стола, я направилась в туалет и задержалась там дольше, чем требовалось, а потом вышла на улицу, где меня не могли увидеть новые знакомые, и проверила, как работает мой мобильник.

— Привет, Кейт. Ты где?

— Ой, извини, Стивен, я… я вообще-то не тебе хотела позвонить, — соврала я. — Нажала не на ту кнопку.

— Ничего страшного. У тебя все хорошо?

— Да, вполне. А у тебя?

— Все отлично.

— Ну ладно, еще раз прошу прощения.

— Да все нормально. Так где ты находишься?

— В каком-то городишке… Шеридан, что ли. В штате Вайоминг, если не ошибаюсь.

— Катаешься на лыжах с Дессу?

— Откуда ты знаешь?

— Мужская интуиция. Я тоже там бывал.

— А ты сам сейчас где?

— Да все здесь же, в Вашингтоне… И, кажется, добрался до места назначения. — Я услышала шум транспорта и его слова, обращенные к кому-то другому: «Да, хорошо». — Пора заканчивать. — Это уже было адресовано мне. — Будем прощаться, о'кей?

— О'кей.

— Голову береги.

— Ты тоже, — сказала я.

А про себя добавила: сердце не уберегла.

На другой день тот же самый «хьюи» доставил меня в Омаху (опять эти огромные оливково-зеленые наушники; вообще говоря, терпеть не могу «вертушки», будь они неладны, но провожу в них слишком много времени); потом «юнайтедовский» «боинг-757» до международного аэропорта в Лос-Анджелесе (сдобная булка на обед; вместо стюардессы — парень с сексапильной задницей; удалось вздремнуть); оттуда «браниффовский» «боинг-737» до Сан-Франциско (соседка — к счастью, неразговорчивая, но такая тучная, что не умещалась в кресле, да еще благоухала жареной картошкой).