Тень Галилеянина - Герд Тайсен Страница 31

«И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их – сила, а утешителя у них нет. И позавидовал я мертвым, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем». [114]

Своим внутренним взором я видел солнце. Каким прекрасным оно показалось бы мне, если бы я снова мог его увидеть!

Я не знаю, сколько я сидел, уставившись на слабый мерцающий огонек масляной лампы. Это была привозная вещь, из Тира. Ее, наверное, сделал какой-нибудь финикийский ремесленник, а галилейский торговец привез в Галилею. Может быть, на него тоже напали по дороге? И теперь его лампа светила в пещерах Арбелы – и моя надежда смешивалась с ее слабым, но стойким огоньком.

Снова послышались шаги. Они приближались. Меня развязали и привели в какое-то помещение. Несколько человек сидели вкруг. Их лиц я не мог разглядеть. Эта комната тоже тонула в темноте. Собравшиеся чем-то напоминали судей. Меня собирались допросить? Прямо передо мной кто-то сидел на возвышении, и я подумал, что это, наверное, председатель. Он обратился ко мне:

– Андрей, сын Иоанна, – правда ли, что ты сидел в застенке у римлян?

Мой расчет оправдался. Я вздохнул с облегчением. Они прочли письмо и попались на удочку. Я подробно рассказал о демонстрации против Пилата и закончил словами, что демонстрация была направлена на самом деле не против задуманного Пилатом водопровода; имелись другие причины: в первую очередь, деньги. Римляне своими налогами бессовестно высасывали из страны последние соки. Теперь же они вознамерились прибрать к рукам единственный справедливый налог – налог, платившийся Храму. Нужно как-то помешать этому.

Председатель повернулся к одному из сидевших с ним рядом.

– Ты был на этой демонстрации. Можешь ли ты подтвердить его слова?

Тот, к кому он обратился, кивнул. Он сказал, что не видел меня во время демонстрации, но что он слышал, так это что двое молодых людей из Сепфориса были схвачены и посажены в тюрьму. Не потому, что властям удалось в чем-то их обвинить. Просто стало известно, что эти люди – враги римлян.

Слово снова взял председатель.

– Раз ты против римлян, мы не станем брать с тебя выкуп. Но нам нужны доказательства того, что ты на нашей стороне. Римляне берут с нас, евреев, бессовестные налоги Мы хотим, чтобы ты и твоя семья платили нам ежегодно столько же, сколько вы платите римлянам. А мы со своей стороны обещаем впредь беспрепятственно пропускать всех ваших слуг и торговые караваны. Это честная сделка.

А на самом деле – чистой воды шантаж. Но что мне было делать? По всей Галилее ходили слухи о таких договорах. Разбойники и зелоты брали пошлину с торговцев, и это было в порядке вещей. Только так и удавалось обуздать грабеж на дорогах. В этом смысле его предложение было вполне «рыночным». И только цена – бессовестно высокой. Я начал торговаться:

– Римские власти берут налоги только с евреев, но не с язычников. У нас в Сепфорисе есть несколько таких рабов. Их нельзя считать.

Я побоялся сказать, что мой раб Тимон – наполовину язычник. Он был одним из тех, кого у нас называют «боящиеся Бога»: они верят в единого Бога, исполняют десять заповедей, ходят в синагогу, но не подвергают себя обрезанию. Пока Тимон оставался здесь, во власти этих людей, никто не должен был знать об этом. Ведь про зелотов рассказывали, что они ставят людей перед выбором: обрезание или смерть! Конечно, если у них не было сомнений, что человек исповедует еврейскую веру.

К моему удивлению, зелоты прислушались к моим словам. Одного-двух рабов-язычников можно не считать. Я не отступал:

– Мы в Галилее платим налоги не самим римлянам, а Ироду Антипе, который потом отдает римлянам часть. Нужно учесть и эту долю. Ирод Антипа – еврей. Он наш законный правитель.

– Ирод Антипа – идумеянин! – последовал ответ. – Династия Иродов незаконно захватила власть.

Потолковав какое-то время, я сумел выговорить для себя еще одно маленькое послабление. Для этого пришлось пообещать подбрасывать им кое-какую информацию. В результате мне удалось удачно пристроить свои сведения о предстоящих проверках на дороге между Птолемаидой и Галилеей. Я заметил, как по мере продвижения переговоров моя уверенность возрастала. Когда люди начинают торговаться, они становятся предсказуемыми. С жуликоватым купцом приятнее вести дела, чем с фанатиком-террористом.

В конце их главный довольно сказал:

– Это была хорошая сделка. Сделка, основанная на взаимном интересе.

– И на том, что вы насильно притащили меня в эти пещеры, – вставил я.

Главный засмеялся:

– Поверь мне, Андрей, за свою долгую жизнь я научился тому, что людей очень редко можно побудить по доброй воле сделать для тебя что-то полезное. Как правило, им приходится помогать.

В точности то же я уже слышал однажды от Пилата.

Он прервал себя и продолжил уже серьезно:

– Еще одно: если вы решите нарушить условия, мы пустим слух в Кесарии и в других местах, что вас подозревают в связях с террористами. Вряд ли от этого ваша торговля пойдет лучше! Ясно? – Тут он снова засмеялся. – Так-то, а теперь, наконец-то, можно поесть и выпить.

Стало уютнее. Привели Тимона и Малха. Теперь уже не одна, а множество ламп освещали комнату, и я смог рассмотреть лица. Большинство собравшихся были моего возраста. Одному главарю явно перевалило за тридцать. Но кто это там сидит? Я не поверил своим глазам. Неужели Варавва?! Да, это был он! Я хотел броситься к нему, но он с равнодушным видом отвернулся. Неужели я ошибся? Я пребывал в неуверенности и ждал, пока представится возможность снова исподволь взглянуть на незнакомца. Нет, сомнений быть не могло – передо мной сидел Варавва. И снова он повернулся ко мне спиной. Тут я начал кое о чем догадываться: он не хотел, чтобы кто-то узнал о нашем знакомстве. А вдруг не все опасности еще позади? Я не знал, что и думать. Но не подал вида, когда он совершенно спокойно спросил меня: «Откуда ты родом?». И потом: «Чем занимается твой отец? Сколько у тебя братьев и сестер?».

Теперь сомнений уже не осталось. Он хотел создать впечатление, что видит меня впервые. Должно быть, у него были основания. Я включился в игру. Когда наши взгляды на секунду встретились, я заметил, как он подмигнул мне. Это подмигивание словно подтверждало мои мысли: я твой друг. Мое тело пронзила приятная теплота! Как это замечательно – попав к бандитам, встретить среди них друга. Вот теперь уже точно со мной не должно случиться ничего плохого.

Мы договорились, что ночь я со своими людьми проведу в пещере. Рано утром на следующий день мы должны были отправиться в путь. После этого все легли спать. Нам с Тимоном и Малхом отвели небольшую комнату. Вскоре до меня уже доносилось их ровное дыхание.