Кавалер умученных Жизелей - Павел Козлов Страница 29

Так вспомнил наши русские березки,

И как мальчонкой с гувернером он гулял.

Тогда в России стал искать своих потомков.

Конечно, он не дед, а деда дед,

Считай, по отношению к Наталье.

Так этот вот бразильский Александр

Прислал письмо Натальиному деду.

Что он оставит русской ветви рода Балков

Часть ценностей, что он тогда забрал.

А это, может, бешеные деньги,

Тем более – такая старина. —

– А там живут сплошные идиоты

И только ждут, когда приедешь ты,

Чтоб ценности забрать и прикарманить.

Ты думаешь своею головой? —

Арсений был в волнении: – Послушай.

В окрестностях Сан-Паулу есть дом.

Наталья – обладатель фотографий.

Старинный, каменный, прилично сохранился.

И Александр этот исхитрился

С оказией доверенных людей,

Ведь как-никак был белым генералом,

Прислать письмо, и с ним конкретный план,

Где спрячет драгоценности он в доме.

И у Наталии, три месяца назад,

В Бразилию по деловым вопросам

Летал один знакомый человек.

Когда узнала, что в Сан-Паулу поедет,

Дала координаты, чтоб взглянул,

Стоит ли этот дом и если да,

То кто там в наше время обитает.

Дом сохранился, а живут два старика.

Верней, старик с старухою, из русских.

И, видимо, какие средства есть —

Прислугу держат, негры для охраны.

Наталья написала им письмо.

Они откликнулись, что знают, что в России

Есть близкая, но дальняя родня.

Мы с ней в то время были незнакомы.

Она к родителям, чтобы купили тур.

Да, разве мать ей в чем-нибудь откажет?

Она-то думала – Наталья просто так,

По свету захотела покататься.

Наталия поехала одна,

И по-английски только “yes” и “no”,

Что скажешь тут о прочих языках.

Решительности ей не занимать.

Везде сейчас немало всяких русских.

Но Балк ведь с группой, и у них есть переводчик.

В Сан-Паулу к ним прикрепили Мишу,

Потомка тех, кто с первою волной.

Наталья, она очень ведь простая,

С ним быстренько наладила контакт.

И тут же – время нечего терять,

Они в дом к этим старцам потащились.

Их известили, чтобы не было сюрпризом,

Что внучка к ним приедет из Москвы.

Дом был на месте и квартал вполне приличный.

«Да что же ты мне сразу не сказала,

Что старым Балкам дальняя родня? —

Обрадовался Миша, как услышал.

– У нас их очень даже уважают.

Ваш предок был известный человек».

Про нынешних сказал, что «доживают.

Есть дети, но уехали в Нью-Йорк.

А старцы – те почти что не выходят».

Негр бдительно рассматривал сквозь дверь,

Стеклянную, с железною решёткой.

Домище оказался – будь здоров,

Пустить – пустили, но едва ли были рады.

И дом, хотя ещё не «доживал»,

Читалось, что уже немало прожил.

Но не было налета запустенья,

Ни дряхлости, а только – старина.

Портрет градоначальника – дедули,

Висел на видном месте в кабинете,

Где тот работал до последних дней.

А умер он уже за девяносто.

По дому ей позволили пройти.

Да всё же, как-никак, обитель предка.

Но первым делом посмотрели письма,

Что предок их когда-то присылал.

И выяснили, что не аферистка.

Экскурсию провел привратник – негр,

По дому вел, безмолвствовал – смотрите.

В письме дед написал, что где-то в спальне,

В стене – он сделал форменный тайник.

Наводка же – лепнина на стене,

Амур с колчаном и стрела на луке.

«Ведь я, похоже, вскорости умру.

А здешним внукам многое оставлю.

А это – девочке, кровинушке моей,

Которая на Родине осталась.

Пусть вспомнит хоть когда, как я теперь,

Всё время своих предков вспоминаю».

Наталия спросила про лепнину.

Негр спальню эту тоже показал,

Как дедушка скончался, так закрыли.

«Ты знаешь – говорила мне Наталья, —

Мы уходили, и амур мне подмигнул».

И Миша уловил это движенье:

«Смотрите, как обрадовался вам».

Прошлись по дому, и Наталья распрощалась —

Никто ей ничего не предлагал.

– Вы нам оставьте номер телефона.

Избави Бог, что будем вам звонить, —

Старушка даже вроде усмехнулась.

– Для деток наших, вдруг они в Россию,

Пускай они тогда вам позвонят.

Так вот зачем спросил я про испанский. —

– Ну, что же…. Я, Арсений, поняла, —

Наина как бы вдруг засобиралась.

– Сегодня не могу, а завтра еду.

Без разницы, что нужен португальский,

Ведь в доме том по-русски говорят.

Давай, пишу – окрестности, потомки.

Колчан со стрелами, и молчаливый негр. —

– Какая ты весёлая бываешь,

Когда не о твоих делах. Молчу, —

Теперь заговорил уже серьезно.

– Ты завтра, – и чуть сам не улыбнулся.

– Ты едешь. Приезжаешь на Гастелло.

К Васильеву проходишь в кабинет.

И двери за собой не закрывай.

Посмотрим, кто обязанность имеет,

Подобные ошибки исправлять.

Там будет Леонид, и я конечно.

Ты нас не знаешь, кто бы ни ходил,

Артёму – мы решили, что сказать.

Но только без угроз, а ультиматум.

И срок ему назначь в четыре дня.

А если вдруг он станет возникать,

Закончить можешь всё на громкой ноте. —

* * *

Почти что сразу, как запарковалась,

Наина нехотя достала телефон,

Который не хотел умолкнуть в сумке.

Но это был желательный звонок —

Соскучилась прекрасная креолка.

– Ты, как сейчас, не очень занята? —

Анжела источала деликатность.

– Не буду говорить, что еду мимо,

Но с радостью заехала б к тебе. —

– Я дома, так какие тут вопросы, —

Анжела не мешала никогда.