Запуск разрешаю! - Станислав Новицкий Страница 16

Навстречу нам двинулось несколько папах. Впереди генерал-майор, чуть сзади наш комполка Клячин и еще три незнакомых полковника.

Гаврилюк бросил руль, притворившись убитым.

Надо было что-то делать. Как-то спасать положение. Единственное, что пришло в голову, — резво выскочить, подбежать к начальству и бойко доложиться. Потом, если все обойдется, продолжить движение. «Нельзя, — думаю, — никак нельзя их подпускать к машине!» Я рванул дверь, стараясь быстро выбраться из кабины. Как назло, пола шинели зацепилась за высокий рычаг переключения скоростей. Я вывалился из машины и повис вниз головой. Спина уперлась в высокое грязное колесо. Одна нога оставалась в кабине, вторая зацепилась за дверцу. Шапка упала в снег.

Генерал с офицерами подошли ближе и удивленно остановились. Я решил не отступать от намеченного плана. Главное, держаться бодро и энергично. Конечно, докладывать вниз головой и вверх каблуками было не совсем удобно. Но я дотянулся до упавшей шапки левой рукой и прижал ее к макушке. Свободную ладонь поднес к виску и бодро доложил: «Товарищ генерал-майор, отделение выполняет задачу по доставке дров в расположение части. За время выполнения работ происшествий не было. Лейтенант Богачев». На последних словах шапка с меня свалилась, и я заканчивал доклад, без головного убора. Генерал молча глядел на меня сверху вниз. За ним выстроилась удивленная свита. Пауза неприятно затянулась. Чтобы скрасить неловкость, я кивнул полковнику Клячину:

— Здравия желаю, товарищ полковник.

— Ваш? — спросил генерал и выразительно посмотрел на командира полка. Тот неопределенно дернул плечами.

— Ваш кадр? — тверже повторил генерал.

— Так точно.

— Хорош.

Теперь надо было выручать полковника.

— Товарищ генерал-лейтенант, вы не думайте, я трезвый. Могу дыхнуть.

— У-у, — сказал генерал, — а это уже наглость. Пойдемте, товарищи, посмотрим, что в фургоне.

— Там дрова, — успел крикнуть я. — Можно не смотреть.

Генерал обошел машину. Открыл дверцу водителя. Поглядел на «убитого» Гаврилюка. Тяжко вздохнув, направился к кузову. Кто-то из свиты услужливо приподнял брезент.

— Действительно, дрова, — сказал генерал, — шесть штук. — Он повернулся к полковнику. — Хорошо же у вас поставлена служба, товарищ Клячин. Тьфу!

Генерал еще раз плюнул, развернулся и направился к машине.

Полковник Клячин сначала бросился за ним, потом вернулся, чтобы дать распоряжения:

— Водителя поменять, этих, что в кузове, — на гауптвахту. Старшего алкоголика, — указал он на меня, — погрузите в УАЗ и ко мне в штабную палатку.

— Товарищ полковник, я не пьян! — кричу из-под машины.

— Конечно.

— Помогите встать. Вы убедитесь.

— Я и так вижу, — сказал полковник, глядя на меня сверху вниз. — Мы все уверены, что вы абсолютно трезвы, лейтенант. Спасибо за службу. Завтра сообщим о ЧП вашему руководству. Вам это так просто с рук не сойдет.

«Ну, — думаю, — выгонят с работы. Точно».

Четыре бойца подхватывают меня и тащат к машине. Пытаюсь вырваться и идти самостоятельно. Поскользнувшись, опять сваливаюсь в кювет. Полковник, качая головой, следит, чтобы меня загрузили в УАЗ.

Через полчаса разговор продолжился в штабе с участием командира батальона Ширяева и замполита.

— Вы по-прежнему будете утверждать, что трезвы?

— Естественно, товарищ полковник.

— И сегодня не пили?

— И сегодня. И уже три месяца до этого ни грамма.

— Три месяца? — удивился замполит. — Не верю.

— Значит, утром вы мне нагло врали на трезвую голову? — коварно уточнил Клячин.

— Я?

— Где связь с КПП?

Я посмотрел на комбата. Тот глазами советовал не излагать подробности. Тут же поспешил вернуть разговор в прежнее русло.

— Он трезвый, товарищ полковник.

— Я видел, майор.

— Пусть дыхнет.

Клячин вздохнул и нехотя подозвал меня жестом. Брезгливо скривился, когда я подошел почти вплотную.

— Ну.

Я честно дыхнул полковнику в лицо.

— Еще раз. С этой стороны. Хм. Ну-ка постой на левой ноге с закрытыми глазами. Теперь на правой. Присядь на левой ноге. Теперь на правой. Пять раз. Черт вас знает. Вроде не пьян. Идите, я подумаю, что с вами делать. В любом случае, за личный состав придется ответить.

Выскакиваю из палатки. Фу-у, может, обойдется. За бойцов, конечно, накажут, но без усугубляющих обстоятельств. Навстречу — доктор с кислородной подушкой.

— Что случилось? — спрашивает. — Ты чего такой бледный?

Рассказываю всю историю. Доктор говорит: «Пошли ко мне. Надо тебя успокоить. Есть хороший медицинский препарат». По дороге он рассказал, что произошло днем. Отчего понаехало столько начальства. Почему такая буча. Оказывается, Аловов, Иванов и Хайрулин стащили у танкистов кабель. Смотали километр действующего провода. Прямо днем, во время учебного боя, лишили штаб дивизии связи. Получился скандал. Танкисты пожаловались в штаб армии. Оттуда срочно прибыла комиссия. Стали разбираться. Тут как раз подоспел я со своими бойцами. В общем, всё к одному.

— Ты не волнуйся, — сказал доктор. — Обойдется.

— Хорошо тебе говорить, — возражаю. — А меня на работу приняли условно, с испытательным сроком. Если сообщат начальству, выгонят, к чертовой матери.

— Брось. Все образуется, рассосется. Давай, прими лекарство.

Доктор вынул из походного сейфа пузырек с прозрачной жидкостью. Снял с полки два граненых стакана. Налил поровну:

— Сам с утра хочу дернуть. За день столько всего. Столько всего. Весь на нервах.

— Что за лекарство?

— Спирт, естественно. Разбавлен до кондиции, рекомендованной самим Дмитрием Ивановичем. Готовый к употреблению. Извини, из закуси одни витамины.

— Вообще-то я уже месяца три не пью. Завязал. Понимаешь, на новой работе…

— А что тут пить? Ну, глотни за компанию. Давай. За удачу!

Мы чокнулись. Одновременно кто-то откинул брезентовый полог. Вошел знакомый генерал-майор со свитой.

— Здесь наша медчасть, — сказал комполка Клячин и осекся. Мы с доктором застыли с поднятыми стаканами.

— Та-а-ак, — сказал генерал.

Он повернулся к комполка Клячину и вкрадчиво поинтересовался:

— А в вашей части, полковник, вообще есть трезвые офицеры?

Вопрос был вежливым по форме, но зловещим по тону.

«Что делать? — успел подумать я. — Надо спасать командира».

— Товарищ генерал, — я вскочил, отставив стакан. — Так точно, есть трезвые в нашем полку!