Купальская ночь, или Куда приводят желания - Елена Вернер Страница 14

– Нет, ты не понимаешь, – язык у него все еще заплетался. – Просто это случайно вышло. Ты не обращай внимания, что я так… Ну, хорошо? Скажи, хорошо?

– Хорошо, – с улыбкой согласилась девушка. Степа посмотрел на нее грустно и тяжело, вздохнул и отошел.

Катю теперь занимала совсем другая проблема. Аленины босоножки все сильнее терли. На левой ноге – Катя почти видела это – стремительно наливается волдырь, и с каждым шагом становилось все больнее. Вдобавок к этому каблуки шатались, попадая в асфальтовые выбоины, а между пальцев впивались песчинки. Она понимала, что долго так не протянет, и вскоре надо будет возвратиться домой. Но больше всего на свете ей хотелось остаться.

– А знаете примету? – вспомнил Костя на углу улицы 8 марта и Горького. – Если на Иванов день перелезть через заборы двенадцати огородов, любое желание исполнится.

– О-о! Прикол! Тут один огород есть, – радостно начал Ваня. – Вот там, третий справа. Там яблоки чумовые растут! Маркел, помнишь, мы в девятом классе лазили?

– Это когда Калмык летнюю практику сорвал?

– Да, да, точно!

– Да, яблоки там что надо, – подтвердил Маркел.

– Ну так что, погнали? – Ваня уже настороженно оглядывал улицу. – Вроде никого!

Он без лишних раздумий направился в сторону заветного огорода. Костя и Маркел весело переглянулись и двинулись следом, за ними без особого энтузиазма увязался Степа.

– Вы что, серьезно? Эй, народ! – окликнула их Женя. Парни обернулись. Ваня театрально приложил палец к губам.

– Вы совсем уже что ли? Детский сад, вторая четверть? – Женя злилась. Видно было, что и Сойкина с Надей не в восторге от этой идеи. А вот у Кати внутри что-то уже зудело и подсмеивалось, и от этого становилось и страшно, и весело. Она закусила губу, подняла голову и наткнулась на взгляд Кости. Они по-прежнему не говорили друг другу ничего, за целый вечер ни слова, но сейчас, в этот самый момент их глаза организовали заговор, заключили пакт, и Катя улыбнулась, понимая, что выдала ему себя с головой.

– Ну если вы совсем без мозгов, – продолжала Женя, – то давайте, лезьте. А мы тут постоим, посмотрим.

– Будете на стреме! – подвел итог Ваня. Женя надула губы и зыркнула на него с раздражением. Она еще не видела, что Катя отходит к кусту репейника у обочины и скидывает под его листья свои босоножки. О, это было блаженство, стоять в мягкой, как мука, пыли, на еще не остывшем асфальте, и шевелить пальцами.

– Я готова! – Она прикрыла босоножки лопухами и в три прыжка догнала Костю, Маркела и Ваню. Надо было видеть лица девчонок в эту секунду. Надя и Сойкина, озадаченные, все же покачали головами:

– Нет, я в юбке не полезу.

– Я тоже.

Женя оценивала ситуацию. Наконец, она милостиво улыбнулась и подошла к Косте:

– Хорошо, вместе так вместе!

Ваня оглядел обеих девчонок скептически, но предпочел не комментировать. Вшестером они побежали к забору, за которым росли вожделенные яблоки. Степа припал к щели между досками, выглядывая обстановку во дворе, Костя и Маркел одним махом сиганули через забор. Оттуда раздался шепот:

– Чисто, давайте сюда!

Степа наклонился к Кате, шепнул:

– Помочь?

Она покачала головой. Забор был невысокий, с удобным уступом. Перелезть проще простого. Она подхватила подол сарафана, сжала его в кулаке, поставила ногу на уступ, подтянулась, перекинула ногу – и села сверху на забор. Мгновение, и она уже спрыгнула по ту сторону, в темном дворе. Следом за ней перемахнул Степа, а Ваня с Женей замешкались, шепотом препираясь.

Маркел кивнул на проход между хатой и сараем в сад и первым шагнул в тень. Катя оглянулась на забор и заметила уже высунувшиеся над ним головы Жени и Вани, но тут позади раздался оглушительный звон перевернувшегося ведра и тихое чертыхание Маркела. Катя от ужаса приросла к месту.

Костя, не теряясь, протянул руку и сорвал с бельевой веревки сушившееся там темное покрывало.

В хате загорелся свет. Костя тут же накинул на плечи Кате покрывало, и оно полностью скрыло ее белеющий сарафан. Видно, он продумал такую возможность загодя. Все вчетвером ребята медленно пятились, отступая к саду: чтобы вернуться на улицу, нужно было пройти мимо крыльца, этот путь не годился больше – вот-вот выскочит хозяин.

И точно – торопливые шаги по сеням, дверь хаты распахнулась.

– Это там хто? – задребезжал стариковский голос. – Я счас милицию вызову!

Костя мгновенно дернул Катю к себе, и они вместе присели у куста смородины. Маркел метнулся к яблоне, а Степа наполовину скрылся за большой садовой тачкой. Они замерли и слились с тенями в саду. Но тут случилось непредвиденное – над крыльцом вспыхнула лампочка. Она залила желтым светом и двор, и половину сада, и ребята оказались как на ладони.

– Ах же ж стервецы! Окаянные! А вона я вам счас покажу! – заголосил дед. – Щас стрелять буду!

Степа сорвался с места первым, куда-то вправо, длинными большими прыжками. Катя торопливо высвобождалась из бесполезного теперь покрывала.

– Сюда! – Костя дернул Катю за руку, и они поскакали влево, петляя между грядок. Кате казалось, что они превратились в зайцев, по крайней мере, точно так же хотелось трусливо осесть на корточки и прижать длинные уши. Но горячая рука Кости сжимала ее ладонь, тянула вперед, и они неслись к краю огорода и соседскому забору.

Тут грохнул выстрел. Это было так громко и так неожиданно, что девушка чуть не упала – ноги от страха подкосились. Сердце готово было разорваться, больно вколачиваясь в ребра.

– Он нас убьет! – пискнула она.

– Это соль, – на бегу бросил Костя, крепко держа ее. Они благополучно добежали до низенького забора и, не притормаживая, перескочили его. Здесь сразу начались плодовые деревья, но белое Катино платье было слишком хорошо видно в темноте, и они припустили дальше. Только когда весь этот огород, и еще один забор оказался позади, ребята в изнеможении повалились в траву.

Принцип деления земли в Пряслене был такой же, как и везде: вдоль улицы в ряд шли хаты с дворами, а на задах тянулись разделенные оградами, а иногда и просто межой, узкие вытянутые прямоугольники огородов. Судя по всему, этот был ничейный, заросший травой по пояс. Упав в нее, Катя и Костя оказались скрытыми ото всех.

Месяц, худо-бедно освещавший все вокруг, нырнул за быстро и высоко бегущие тучи, и стало совсем темно, как в гудроне. И все, что Катя чувствовала, кроме отчаянно заходящегося от стука сердца, это ладонь Кости, все так же сжимающая ее ладонь.

– Он стрелял по нам… – ошеломленно бормотала Катя. – Стрелял!

– Солью, он стрелял солью.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… Я тут живу. Так что я знаю, – в кромешной темноте по голосу Кости было слышно, что он улыбается.