Старое вино "Легенды Архары". История славного города в рассказах о его жителях - Александр Лысков Страница 11
Старое вино "Легенды Архары". История славного города в рассказах о его жителях - Александр Лысков читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Теперь он, уже без помощи оптики, приникнув к бойнице, видел, как на крыльцо в помощь Сене выскочил ещё и англичанин (подглядывал в щель тамбура, в одиночку трусил, а с помощью «господина Каца» надеялся повлиять на буйного приёмщика).
Они кричали по очереди, хотя и знали, что человек, сидящий в танке с включённым двигателем, не может их слышать.
– Marriages are made in heaven, captain! [8] – вопил богобоязненный Айк.
– Под трибунал захотел? В штрафбат? – переводил находчивый Кац.
– Marry in haste and repent at leisure, [9] – назидал британец.
– Он просит прощения! Выпивка за его счёт, – трактовал слова англичанина мудрый Кац.
В последний момент, когда пушка «валентайна» почти коснулась стены столовой, оба миротворца кинулись в сторону, пропали из виду.
Капитан потянул рычаг поворота, намереваясь пуститься на поиск, но тут мотор заглох.
Слышно было только бульканье в системе охлаждения.
Фара продолжала светить от аккумулятора.
Башня поворачивалась вручную бесшумно.
Скоро в обзор попали Айк с Кацем – они выглядывали из-за ящиков.
– Горючее только в карбюраторе! Всё! Наездился! – крикнул переводчик.
– Give up! [10] – припустил инженер британского юмора.
– Хрен вам! – сообщил о своём решении капитан через пулемётную амбразуру и закрыл верхний люк на задвижку…
Скудным был рассвет следующим утром над мелколесьем тундры.
Светло было больше от инея, нежели от полоски бледной зари цвета морошки.
Смена у Дуни закончилась после того, как она расставила на завтрак алюминиевые миски и кастрюли с кашей (одну на десятерых).
Накинув на плечи фуфаечку, она выбежала из столовой, подошла к танку и постучала кулачком по броне:
– Валентин! Валя! Валюша… Я кваску принесла…
Никто не отозвался.
Она приложила к броне ухо.
Тишина.
Она принялась ударять по железу крышкой от бидончика и опять ласково выговаривать имя лебезного и выманивать «на квасок».
Ночевавший в танке капитан слышал, страдал, удерживая себя от отзыва, ибо не желал показываться перед хорошей девушкой в непристойном виде – небритый, не спрыснутый одеколоном «Комиссар», без должного блеска и выправки.
В это время за спиной Дуни послышались шаги по деревянным мосткам, и кто-то пропел озорным голосом:
Она оглянулась – по дороге со стороны Затона шли Кац и Айк.
Кац вежливо отодвинул Дуню в сторону и негромко произнёс возле пулемётного гнезда:
– Капитан, давай опохмелимся – и на завтрак!
– А что? Есть? – послышался голос из танка.
Кац позвенел о броню поллитровкой с сургучной головкой.
Крышка люка на башне с грохотом откинулась.
Они устроились на скатке брезента. Дуню усадили рядом с капитаном Узловым, а сами сели несколько в отдалении, сообщая этим о полном невмешательстве в их нежности.
Выпили.
Капитана отпустило. Согрелся изнутри весь его закалённый организм, настывший в ночном холоде боевой машины, размягчилась и твёрдость идейная, и судороги ревности на суровом лице распустились в нечто вроде улыбки.
Единственная льдинка теперь перекатывалась в сердце капитана, одна мысль досаждала, одно мучительно-сладкое чувство не отпускало, ибо после недолгой ночной езды в «валентайне» в капитане ожил сложный, неподвластный ему комплекс чувств и ощущений, и тело его, давно бывшее частью танка, ночью получив боевой импульс, теперь томилось в примитивном состоянии. Возможно и сам танк под ним испускал какие-то провокационные токи, как говорится, подзуживал.
Ни о чём другом не мог думать сейчас капитан, только об этом сложном нагромождении стали, способной двигаться и стрелять. Если ещё и бурлил в нём дух соперничества, то лишь в той части души, где крылась его любовь к боевой технике.
И он затеял спор, чей танк лучше – наша «тридцатьчетвёрка» или этот тёзка капитана.
– Вот спроси у него, Семён, какова скорость полного оборота башни у этого ихнего «вальки»?
(Пока Кац переводил, капитан почтительно прислушался, снова и снова, не подавая виду, изумлялся происходящей в это время работе в мозгах переводчика. «Вот ведь, с нашей колеи в ихнюю не въедешь… Нашу гайку на ихний болт не накрутишь… Нашей пуле будет туго в ихнем дуле… А вот все их слова можно заменить нашими, и наоборот!»)
– А теперь, Семён, вот что спроси: каково у них удельное давление на грунт?
Затем капитан интересовался ещё толщиной лобовой брони, углом вертикального наведения и даже глубиной водной преграды, которую может одолеть «валентяй», как он выражался.
Кац с трудом находил слова, будучи всего лишь преподавателем английской литературы, даже ещё и не мобилизованным, не переодетым в военное.
Он путался, и чем дальше, тем больше вносил бестолковщины в разговор двух задиристых спецов.
Они уже говорили одновременно, горячились и прерывались только для исполнения тостов.
Англичанин готов был уступить, как гость. Но капитан всё тормошил Каца:
– Ну, что он сейчас сказал? Что сказал? Ну?
Чтобы побыстрее покончить с бестолковщиной, переводчик решился на отсебятину и очередную тираду англичанина об устройстве поворотного дифференциала истолковал так:
– Он сказал, что всё зависит от того, кто управляет танком.
Слова эти стали роковыми.
Опять схлестнулись соперники, теперь уже на поприще воинского мастерства. Инженер Айк Этвуд хоть в боях и не участвовал, но служил в фирме Vickers-Armstrong испытателем боевых машин и доказывал, что он лучший.
Свой боевой опыт ставил на кон капитан Узловой.
Понимал их только лукавый толмач, даже и не пытавшийся наладить смысловой контакт между разгорячёнными мужиками.
В пылу спора они перешли на чистые восклицания, понятные без вмешательства Сени Каца.
– А давай!
– Camon! Camon! [11]
– Трепло!
– Low! [12]
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии