Это твоя жизнь - Джон О'Фаррелл Страница 10

27, проезд Вязов

Восточный Гринстед

Западный Суссекс

Англия

Дорогой Джеймс,

Знаю, с последнего письма прошло только два дня, но я вот взялся было за сочинение о Тюдорах и подумал: напишу-ка я еще одно письмо, а потом займусь сочинением. Большинство моих одноклассников, конечно же, забудут о задании до самого сентября, а по-моему, уж лучше я сразу его напишу, чем это дело будет висеть на мне все лето, а потом придется нагонять впопыхах.

Не знаю, куда ты поедешь в летний отпуск, но воображаю, что это что-то дико знойное, там сказочные бунгало, а окна выходят прямо на пляж с пальмами, и еще много всякой интересной культуры и истории, на случай дождя. Уверен, ты, конечно же, не такой человек, который отправит своих детей на две недели к дедушке и бабушке, якобы это летние каникулы. Кроме того, поскольку ты не мужской шовинист, то иногда даешь жене решать, что делать, и вы не выясняете отношения весь отпуск. Ты к ней относишься почти как к ровне, но, к счастью, она любит делать как раз то, что нравится тебе. Твоя жена вроде феминистки, только красивая. Но не вульгарная. Вообще-то она даже очень умная, и будет в самый раз, если она носит очки, как иногда Фелисити Кендалл в программе «Хорошая жизнь».

Твои дети скорее похожи на тебя в детстве. Ты не так любишь командовать, как твой брат Николас. Ты хороший родитель, который понимает, что дети взрослее, чем кажется, и им разрешается смотреть программы, которые могут показаться кому-то неприличными, особенно для семейного просмотра. Твоя жена никогда не водит сына стричься в женскую парикмахерскую, где в соседнем кресле подстригают его учительницу французского.

Наверное, когда человек так знаменит, как ты, сложность в том, что куда ни пойди, всюду тебя узнают! Кто-то, вероятно, завидует твоему богатству и славе, но им трудно понять, что на другой стороне холма трава всегда кажется зеленее. С их точки зрения, приятно быть вот таким богатым, иметь огромный дом и покупать все, что хочется, и что все тебя любят и дают тебе все, что ты захочешь. С их точки зрения, это очень привлекательный образ жизни. Но они видят только положительную сторону и не думают об изнанке, например, что иногда приходится раздавать автографы.

У любого образа жизни есть свои за и против. Скоро опять напишу.

Искренне свой,

Джимми.

Депрессию, которая навалилась на меня ночью после дня рождения, несомненно, усугубило осознание, сколь большие надежды возлагал на меня подросток Джимми. Чем больше читал я эти напыщенные письма, тем сильнее чувствовал разочарование. По-моему, уж если предсказывать будущее, то нет смысла вещать о рутине повседневности. Кому был бы интересен Нострадамус, напиши он: «И в земле Англов моросить будет часто, великое неудобство, ибо автобуса не дождаться вовек, а придут, так три кряду»? Глядя, как малыш играет в «Лего», мы говорим: «Смотри, он вырастет великим архитектором!» Мы же не говорим: «Он устроится в строительную компанию, будет день-деньской просиживать в конторе и решать рутинные программистские проблемы интегрированных сетей». И я понимал, почему тогда предвкушал жизнь столь восхитительную: о ней намного интересней писать. А теперь надо было улыбаться своим наивным фантазиям и думать: «Ну и хорошо, что все это не сбылось, и что я таков, каков есть». Только я вовсе так не думал. Все-таки приятно было бы выступить в программе «Это твоя жизнь», заслушать список своих достижений и делать вид, что краснею, пока мне рассказывают о моей неустанной заботе о заповедных выдрах. И я все еще отчаянно жаждал быть кем-то. Джимми Конвей разработал проект успеха, но не более того — только проект.

Интересно, что чувствовал пахарь в старину, застряв в колее? Было уже три часа ночи, третье воскресенье сентября, в сыром и ветреном прибрежном городке Сифорд. Всю ночь ветер выл, как звуковая дорожка к «Скуби Ду», [10]хлопал деревянной калиткой и кружил полиэтиленовые пакеты у кромки моря. Бетти сидела у кровати и ожидающе таращилась на меня, вздрагивая от волнения: что я сейчас сделаю?