И дам вам сердце новое - Александра Миронова

— Продажной нужно родиться. Да-да. Это ген однозначно. Наследство или мутация — не важно. Не имеет значения, продаешься ты один раз, но за большие деньги, или выходишь каждый вечер на кольцевую дорогу. Для женщины этот ген так же важен, как и ум и сексуальность. Иногда важнее ума. К сожалению, если его нет, то женщина так и будет всю жизнь неудачницей. Из тех, кто верит в вечную любовь и влачит жалкое существование на дне. Ведь со дна не тянет на поверхность. Поэтому они никогда не попадаются на денежный крючок, поджидающий где-то там, ближе к солнцу. Но стоит один раз его заглотить, как ты в ловушке. И если добрый рыбак решит тебя отпустить, то ты просто сдохнешь на своем дне, — такую теорию вчера выдвинула Наталья, перекрикивая вопли от караоке.

Они с Женей долго сидели в новом баре, открывшемся на перекрестке двух основных городских артерий — проспектов Мира и Труда.

Наталья — мерцающая пудра, фарфоровая кожа, глянцевые губы и «Императрица» с надрывом — поведала Жене о своем новом приобретении — «рыбаке» по фамилии Сохатый. Владелец нескольких страховых компаний. Женат, естественно, но Наталью такие мелочи не волновали — она прожигала жизнь, как кубинские сигары — дорого и со вкусом.

— Тебе повезло, — разглагольствовала подруга, — твой «рыбак» довольно симпатичный, и ты даже делаешь вид, что это настоящая любовь!

— Наталья, я не делаю…

— Подожди, дай договорить. — Больше всего на свете Наталья любила слушать себя.

Но Жене нравилась ее компания. Наталья являлась единственной, кого можно было с большой натяжкой назвать «подругой». Они познакомились несколько лет тому назад на одном мероприятии, организованном Женей. Наталья тогда закатила феерический скандал. Скандал был ее профессией, как она с гордостью рассказала Жене в тот же вечер за бокалом вина, после которого и начались их странные отношения.

Женя значилась для Натальи кем-то вроде губки, впитывающей ее истории, а Наталья для Жени иллюзией нормальной жизни. Той, где девушки время от времени встречаются за кофе, чтобы поделиться сплетнями, переживаниями, чувствами и эмоциями.

Расстались подруги за полночь, но сегодня Женя все равно проснулась в пять утра.

Тихонько выскользнула из кровати, выпорхнула на традиционную пробежку, в этот раз интервальную. Возвращаясь, поднялась на тридцать третий этаж пешком, перепрыгивая через ступеньки. Осторожно открыла дверь и прокралась в ванную. Станислав ни в коем случае не должен видеть ее «а-ля натюрель». Безусловно, она хороша собой, но укладка и легкий макияж еще никому не повредили. Пусть думает, что она всегда так выглядит. Словно героиня неизгладимого «Великолепного века» — среди ночи разбуди, а у нее и локоны идеальные, и глаза подкрашены там, где надо.

После душа и марафета Женя снова тихонько скользнула под одеяло и прислушалась. Станислав (с ударением на второй слог) все еще спал — ровное дыхание, немного вздрагивает во сне, наверное, опять видит, как на машине гоняет. Женя посмотрела на любимого с нежностью, хотела поцеловать, но побоялась разбудить. Неужели ей наконец-то повезло и мужчина всей ее жизни рядом с ней, в этой постели, и, судя по небольшой коробочке, которую она мельком увидела у него в спортивной сумке, он собирается задержаться всерьез и надолго? И нет здесь никакой продажности — только любовь.

Залилась канарейка, Станислав заворочался, Женя моментально закрыла глаза и прикинулась спящей. Надо было все-таки задернуть светонепроницаемые шторы на ночь, чтобы не разбудить глупую птицу. Та уже вовсю щебетала и могла потревожить Станислава.

Окна их спальни в пентхаусе нового элитного дома выходили на восток. Именно Станислав настоял на том, чтобы обустроить в этой комнате спальню. Сама Женя хотела превратить помещение в кабинет — она обожала пустые светлые комнаты, но Станислав решил, что спальня, в которой можно встречать рассвет с любимой, гораздо важнее какого-то там кабинета. Похоже, он был уверен в том, что Жене кабинет совершенно ни к чему. Он все равно не мог до конца понять, чем она занимается. Еще в такой спальне можно было делать красивые селфи и выкладывать их в Интернет, собирая кучу «лайков» и липко-сладкие комментарии поклонников. Точнее, поклонниц.

Женя не спешила его переубеждать и возражать против спальни в «ее кабинете». Устроит перестановку после ЗАГСа. Единственное, на чем настояла, это тяжелые светомаскировочные шторы, делавшие утро менее беспощадным. И забыла их вчера задернуть.

Женя почувствовала, как Станислав откинул одеяло и, стараясь не разбудить ее, тихонько встал. Интересно, он что, тоже решил сделать макияж? Женя едва не хихикнула, представив себе эту картину. Хватит с него тщательной укладки волос каждое утро. С трудом удержав серьезную мину на лице, она прикинулась Белоснежкой в ожидании принца.

Из кухни раздался звук недовольно бурчащей кофемашины. Серьезно? Станислав сам себе решил сделать кофе? Нет, не так — Станислав знает, как включается кофемашина? Человек, за которого всю жизнь все делала мама, домработницы, а теперь она, Женя? Что-то происходит. Действительно серьезное.

Женя почувствовала аромат кофе, услышала, как Станислав, гремя чашкой и блюдцем, зашел в комнату. Кофе в постель? Да быть этого не может! Притворяться спящей становилось все сложнее, любопытство одолевало.

Станислав пристроил поднос с кофе на тумбочку рядом с Женей, вышел из комнаты и снова вернулся. Потянулся к девушке и поцеловал ее. Та медленно разлепила глаза, даже потянулась для приличия и промурлыкала:

— Доброе утро, любимый.

— Ты такая красивая, — восхитился Станислав. — Как тебе это удается?

Женя небрежно пожала плечами:

— Генетика хорошая.

— Ты самая красивая женщина в мире!

— Ну раз ты так настаиваешь, — она легко рассмеялась. — А ты почему не спишь?

— Кофе тебе решил сделать, — Станислав протянул ей чашку и с наслаждением почесал безволосую грудь.

— Кофе, мне? — Женя сделала глоток. Кофе был отвратительно сладким, похоже, Станислав бухнул туда три ложки стевии. — М-м-м, божественно! — Женя заставила себя проглотить мерзкую жижу. — А в честь чего?

Станислав скорчил предельно серьезную мину. Поднялся с кровати и вдруг бухнулся на одно колено. Схватил с тумбочки коробочку, ту самую, которую Женя видела в сумке, и протянул ее девушке.

— Женя… — Станислав запнулся и закатил глаза, пытаясь где-то там, на подвесном потолке, отыскать нужные слова. Решил не заморачиваться и изрек сакраментальное и классическое: — Ты выйдешь за меня замуж?

Женя осторожно поставила чашку с кофе и взяла коробочку. Графф. Открыла. В бриллианте в форме сердца — минимум три карата. Руки задрожали, и она чуть не выронила украшение на кровать. На глазах выступили слезы. Впервые за долгое время это оказались слезы радости. И счастья. Надо же, она ведь была уверена, что больше никогда не сможет их почувствовать.