Алфи и Джордж - Рейчел Уэллс

— Это что еще за зверь? — Я посмотрел на свою подружку, кошку Снежку, и снова на странное существо.

Мы стояли у дощатого забора, которым был обнесен сад нашего летнего дома, и наблюдали, как кто-то расхаживает на той стороне. Зверь был упитанным, с очень острым клювом, а шерсть его топорщилась, будто перья. Он таращился на нас злобными глазками, ныл противным высоким голосом и делал выпады в нашу сторону. Мне стало не по себе, и я отступил на шаг.

— Алфи, ну это же обычная курица! Разве ты их раньше не видел? — засмеялась Снежка.

Я обиделся, хотя и в самом деле впервые видел курицу живьем. Но раз уж в нашей паре сильной половиной считался я, надо было соответствовать.

— Шшш! — сказал я; пусть знает, кто тут главный.

Но тут курица кинулась на меня, хлопая крыльями и тряся маленькой головой. Я отскочил. Снежка снова рассмеялась и пощекотала меня хвостом:

— Она тебе ничего не сделает, Алфи, честное слово.

В это было трудно поверить.

— В Лондоне мне как-то не доводилось общаться с курами, — буркнул я и пошел прочь.

Место, где мы находились, называлось «загород» и было вполне симпатичным. Жили мы в полной глуши: на целые мили вокруг — одни поля. Моя семья — Джонатан, Клэр и Саммер — вместе со Снеллами, семьей Снежки, — Карен, Тимом, Дейзи и Кристофером — сняли этот дом на неделю и привезли нас с собой. Кошек обычно не берут в отпуск, поэтому мы решили, что нам повезло. Когда я рассказал приятелям, соседским котам, что уезжаю, они страшно удивились, но за городом пока было неплохо. Мне подумалось, что людям надо бы чаще возить кошек отдыхать. «Лучший отдых — смена обстановки», — говаривала моя первая хозяйка Маргарет и была права: неделя за городом — именно то, что ветеринар прописал.

Дом был большой, с пятью спальнями, а в гостиной имелся замечательный камин, перед которым по вечерам мы со Снежкой сворачивались клубочками. Очень романтичная обстановка: только время от времени вылетали искры, и за ними надо было следить, а то однажды Снежке чуть не подпалило ее пышный белый хвост.

Нам велели, если пойдем на улицу, не выходить из сада. Люди тревожились, что мы заблудимся — как будто кошка может заблудиться! Пока что мы их слушали и изучали только сам сад. В нем было красиво: интересные кусты и клумбы радовали глаз. Развлечений хватало, да и места для игр было несравненно больше, чем в крошечном садике, которым я обходился в Лондоне. И все-таки поля, раскинувшиеся снаружи, где жили куры, неудержимо меня манили. В конце концов, я был очень любопытным котом.

Снежку они привлекали гораздо меньше. До переезда в Лондон на улицу Эдгар-Роуд она была богатой кошкой. У ее семьи был загородный дом с огромным садом. Сейчас она перестала о нем говорить, а в начале нашего знакомства иногда хвасталась — она тогда вообще по-всякому норовила меня обидеть. Как бы то ни было, я покорил ее сердце, и вот уже два года мы вместе. Лучшие два года в моей кошачьей жизни.

Поначалу все удивлялись нашему союзу, но кошки влюбляются так же легко, как люди, а может, даже легче. Уж в человеческих чувствах я разбираюсь, повидал немало.

Я — приходящий кот и считаю своей семьей самых разных людей. На Эдгар-Роуд я желанный гость во многих домах, и хозяев у меня хватает. Кроме Клэр и Джонатана я постоянно бываю у Полли с Мэттом и у своих поляков — Франчески и большого Томаша. Вот такой я востребованный кот.

Все свои семьи я сумел перезнакомить и крепко подружить между собой. С тех пор как я поселился на Эдгар-Роуд, там многое изменилось. Люди вообще склонны меняться или менять что-то в своей жизни, а кошкам остается терпеть — или вмешиваться, когда люди заходят слишком далеко. Я считаю себя ответственным за благополучие своих семей. Я был с ними и в радости и в печали, видел хорошие вещи, плохие и совсем безобразные и крайне серьезно отношусь к моим подопечным.

— Пора бы домой, я проголодался, — сказал я Снежке и облизнулся. Прямо съел бы ту курицу, не будь она такой страшной. С другой стороны, охотник из меня неважный, а Снежка для хищницы была слишком красивой. До сих пор помню нашу первую встречу — от восхищения я забыл, как дышать. И третий год сходил по ней с ума, словно котенок — вернее, словно взрослый кот.

— Давай наперегонки, — сказала она и сразу вырвалась вперед. Я припустил за ней, и у открытой задней двери мы, немного запыхавшиеся, оказались одновременно.

— А вот и вы, — улыбнулась нам Клэр с двухлетней Саммер на руках.

Мы тихо зашли на кухню. Клэр, несмотря на бурные протесты дочери, ловко усадила малышку в детский стульчик и поставила перед ней тарелку с кашей. Моя человеческая сестренка была, по словам Клэр, «тираншей», а Джонатан называл ее «девушкой с характером». Я очень любил Саммер: пусть порой она меня донимала и за хвост могла бы дергать пореже, никто меня так крепко не обнимал.

Саммер улыбнулась, взяла ложку и швырнула на пол. Эта игра ей никогда не надоедала, хотя, на мой взгляд, она ее уже переросла.

— Гьенка! — прокартавила она.

— Съешь кашку, тогда я тебе дам гренку, — строго ответила Клэр.

— Нет! — завопила Саммер и запустила тарелку с кашей на пол. Я, как всегда, забыл отойти от стульчика подальше — пришлось слизывать брызги с шерсти. Ничему меня жизнь не учит!

Я считал, что Саммер — тоже моя забота, даже когда ведет себя как тиранша. Джонатан, наш папа, не сердился, а говорил, что любит волевых женщин. Я был с ним согласен; как раз это мне нравилось в Снежке и моей лучшей подруге Тигрице. А вот Клэр, по-моему, от поведения Саммер была не в восторге. Впрочем, рождение дочери сделало ее такой счастливой, что я совсем перестал за нее тревожиться. Вернее говоря, тревожился не так сильно, как раньше.

Когда я поселился у Клэр, она только развелась и была в ужасном состоянии. Чтобы поправить дело, ушло немало времени и сил, но в итоге она познакомилась с Джонатаном, одним из моих двуногих, и сейчас они счастливо женаты и воспитывают дочку.

— Алфи, Снежка, завтракать, — нараспев позвала Дейзи, хозяйка Снежки, и выставила для нас миски с тунцом.

— Мяу, — поблагодарил я.

Дейзи была красавицей, высокой и очаровательной. Они со Снежкой чем-то напоминали друг друга: у обеих шерсть была совсем светлая. Хотя, конечно, у Дейзи была не шерсть, а волосы. Дейзи уже исполнилось восемнадцать, и она стала работать фотомоделью. Успех пришел к ней довольно быстро, потому-то она и поехала с родными в отпуск: решила не упускать момент, пока есть такая возможность. Если все пойдет по плану, не исключено, что на семейный отдых скоро не останется времени. Когда она уходила на работу, Снежка скучала, но вместе с тем трогательно ею гордилась.