Нормальные люди - Салли Руни

Коннелл звонит в дверь, и Марианна открывает. Она все еще в школьной форме, только свитер сняла – на ней юбка и блузка, а еще она босиком, в одних колготках.

А, привет, говорит он.

Давай, входи.

Она поворачивается, идет по коридору. Он – следом, прикрыв за собой дверь. Несколько шагов – и вот кухня, там его мама, Лоррейн, снимает резиновые перчатки. Марианна запрыгивает на столешницу и берет в руки открытую банку шоколадного крема, из которой торчит ложка.

Слышала от Марианны – вам результаты пробного экзамена выдали, говорит Лоррейн.

Да, по английскому, говорит Коннелл. Их отдельно выдают. Ну что, поехали?

Лоррейн аккуратно складывает перчатки и убирает их под раковину. Потом вынимает шпильки из волос. Коннеллу кажется, что это можно бы и в машине сделать.

Я так поняла, ты отлично справился, говорит Лоррейн.

Лучше всех в классе, говорит Марианна.

Ну да, соглашается Коннелл. Марианна тоже неплохо сдала. Поехали?

Лоррейн неторопливо развязывает фартук.

Вот уж не думала, что мы спешим, говорит она.

Коннелл засовывает руки в карманы и давит раздраженный вздох, но делает это на достаточно громком вдохе, так что вздох вздохом и остается.

Мне нужно сбегать наверх, достать белье из сушилки, говорит Лоррейн. И потом можно ехать. Ладно?

Он ничего не отвечает, только наклоняет голову; Лоррейн выходит из комнаты.

Хочешь попробовать? – говорит Марианна.

Она протягивает ему банку с шоколадным кремом. Коннелл поглубже засовывает руки в карманы, как будто пытается запихнуть туда все свое тело.

Не, спасибо.

А по французскому результат уже получил?

Еще вчера.

Он прислоняется к холодильнику и смотрит, как она облизывает ложку. В школе они с Марианной делают вид, что не знакомы. Все знают, что Марианна живет в большом белом особняке с подъездной дорожкой, а мама Коннелла – уборщица, вот только никто не догадывается, как эти два факта связаны.

У меня «отлично», говорит он. А что у тебя по немецкому?

«Отлично», говорит она. Ты что, хвастаешься?

Ты ведь наберешь шестьсот баллов, да?

Она пожимает плечами. Вот ты наверняка наберешь, говорит.

Ну, ты поумнее меня будешь.

Не переживай. Я вообще умнее всех.

Марианна усмехается. Одноклассников она открыто презирает. Друзей у нее нет, в обеденный перерыв она в одиночестве читает романы. Многие ее терпеть не могут. Отец ее умер, когда ей было тринадцать, Коннелл слышал, что у нее с тех пор не все в порядке с головой. То, что в школе она самая умная, – это правда. Оставаться с ней наедине для Коннелла – мука, тем не менее иногда он ловит себя на том, что придумывает фразы, которые могли бы ее впечатлить.

По английскому ты не первая в классе, отмечает он.

Она беззаботно облизывает зубы.

А ты бы со мной позанимался, Коннелл, говорит.

У него начинают гореть уши. Может, это просто треп, а не намек, но если это намек, то ему эта история очков не прибавит, поскольку Марианну все недолюбливают. Она носит уродские туфли на толстой подошве и не пользуется косметикой. Поговаривают, что она даже ноги не бреет, да и все остальное. Коннелл слышал, что однажды она закапала блузку шоколадным мороженым в школьной столовой, а потом пошла в туалет, сняла и застирала в раковине. Расхожая байка, ее все знают. Если бы она захотела, могла бы сильно подставить Коннелла, просто поздоровавшись с ним в школе при всех: мол, днем увидимся, – так, чтобы все слышали. Чем, разумеется, поставит его в дурацкое положение, в котором сама оказывается нередко и чувствует себя вполне комфортно. Впрочем, до сих пор она так не делала.

О чем ты сегодня говорил с мисс Нири? – говорит Марианна.

Так. Ни о чем. Не знаю. Об экзаменах.

Марианна крутит ложку в банке.

Она что, запала на тебя? – говорит она.

Коннелл следит за движениями ложки. Уши по-прежнему горят.

А чего ты спрашиваешь? – говорит он.

Боже, ты же не встречаешься с ней?

Конечно, нет. И если это шутка, то не смешная.

Прости, говорит Марианна.

Взгляд у нее сосредоточенный, будто она смотрит ему не в глаза, а сквозь них на заднюю стенку черепа.

Ты прав, не смешная. Прости меня.

Он кивает, обводит глазами комнату, ковыряет носком ботинка в щели между плитками.

Иногда она действительно ведет себя со мной как-то странно, говорит он. Но с другими я не стал бы это обсуждать.

А мне кажется, она даже на уроках с тобой заигрывает.

Ты правда так думаешь?

Марианна кивает. Он чешет в затылке. Мисс Нири преподает у них экономику. О том, что он якобы в нее втрескался, треплется вся школа. Кто-то даже ляпнул, что он добавил ее в друзья на фейсбуке – не было такого и никогда не будет. На самом-то деле он никогда не лезет к ней с разговорами, только сидит тихо, если она лезет с разговорами к нему. Иногда она задерживает его после уроков, чтобы обсудить его планы на будущее, и однажды, было дело, дотронулась до его галстука. Рассказать про ее поведение другим он не может – решат, что хвастается. Но у нее на уроках он от смущения и раздражения не может сосредоточиться на предмете, сидит и таращится в учебник, пока диаграммы не начнут расплываться перед глазами.

Вечно все дразнятся, что я вроде как в нее втюрился, говорит он. А на самом деле ничего подобного. В смысле ты же не думаешь, что я ей подыгрываю, правда?

Ну, лично я такого не замечала.