Точка бифуркации - Николай Пономарев

Начинать нужно с сентября. Год назад стояла ясная тёплая погода. Вообще, в нашем городе солнца – почти как в Сочи и уж точно больше, чем в Москве. Разве что несколько дождливых дней было в начале месяца, включая первое сентября. Поэтому линейку провели кое-как, что порадовало. Учусь я в гимназии, и линейки у нас длительные. А в тот день не стали мучить нас рапортами и перечислениями всех побед. Даже не включили надоевшую песню «Школьные годы чудесные», а что-то быстро пробубнили по промокшим бумажкам и на этом закончили.

Как кто провёл лето в наших краях, определяется загаром. Валерка Соколов, мой друг, совсем не загорел. Он решил серьёзно заняться философией, в начале июня купил себе пару десятков книг и напряжённо их читал, изредка позванивая мне и делясь открытиями. От Валерки я и знаю о точке бифуркации. Вжик, она же Алина Летуновская, каталась в Европу и загорела очень хорошо. А Мурзя, она же Оксана Муржина, работала на озеленении города целых два месяца и загорела так, что могла бы сочинять о своих похождениях на южных курортах, но мы её слишком хорошо знали. Все её похождения укладывались в треугольник: общага – памятник казачеству – железная дорога. Вжик и Мурзя – наши с Валеркой подружки. Мы были вместе весь девятый класс. Одноклассницы косились на нас подозрительно, одноклассники с оттенком зависти, но на самом деле в наших отношениях не было ничего такого. Просто интересно общаться. Либо у меня, либо у Валерки, либо в кафешках. Валерка вёл беседы о философии, я играл на гитаре, Вжик рассказывала последние городские новости, она всегда в курсе, Мурзя делала классные бутерброды и сообщала об историях в общаге, напоминающих смесь романтических сериалов и милицейских сводок. Никто не скучал, и все были при деле.

Вот, второстепенные герои представлены. Почти. Об остальных скажу при первой возможности. Неловко о друзьях и подругах говорить как о второстепенных персонажах, но так получилось.

Вереница моих будних дней не отличалась разнообразием. Расписаны они были под копирку. Утром я садился в автобус и ехал в гимназию. Шесть уроков в физико-математическом классе, а затем обед и тренировки спортивно-бальных танцев. Потом домой, сделать домашнюю работу, побренчать на гитаре или почитать. Вариантом обычного был вечерний звонок от Мурзи. Она приходила одна или с Вжик, и, пока первая списывала домашку, мы пили чай под ненавязчивые разговоры о школе. Иногда на огонёк заходил Валерка и либо пытался убедить Мурзю не списывать и учиться самостоятельно, либо погружал нас с Вжик во что-то из области психоанализа или когнитивной психологии. В любом случае на него фыркала одна из девчонок.

Иногда, не без тени ревности, Вжик начинала расспрашивать меня о моих танцевальных успехах. Сама она способностями к танцам не отличалась, впрочем, как и все в моей компании. Но беспокоило это только её. Когда я рассказывал, как мы съездили на турнир и как почти заняли первое место, Вжик начинала вздыхать, будто лично упустила золото. Чтобы она меньше завидовала, я взялся научить её медленному вальсу, но ничего толкового не получилось. Пределом танцевальных возможностей Вжик был «танец маленьких утят», который разучивали в первом классе. Она сама это поняла и с тех пор вздыхала с ещё большей завистью.

Мои успехи в спортивных танцах были, в общем-то, непонятны и мне. В том смысле, что никто в семье не танцевал. В смысле серьёзно, разве что на даче под вино и что-нибудь пошло-попсовое из колонок. Отец по профессии инженер нефтеналивных систем. Я не помню его на танцевальной площадке. Мне всегда казалось, что его успехи в танце хуже, чем у Вжик, даже хуже, чем у совсем деревянного в этом плане Валерки. Мама – ландшафтный дизайнер, иногда танцевала на даче вальс, но не с отцом, а со мной или другом семьи дядей Андреем. При этом частенько сбивалась с такта. Я был, что называется, одарён в двух вещах. В математике, но тут как раз всё предсказуемо – оба родителя закончили математические классы. И в танце.

Началось всё с тех самых «маленьких утят», на которых Вжик и закончила. Когда я учился в первом классе, к нам пришла преподаватель из танцевального кружка. Записались полкласса, а я несколько дней раздумывал, не пойти ли в шахматный. Но сходил, и танцевать мне понравилось. А через год та самая преподаватель подошла к матери и поинтересовалась: не хочет ли она отдать ребёнка в спортивно-бальные танцы? Я помню, как в голос смеялся мой отец, когда мама с нотками удивления сказала, что во мне отыскали танцевальный талант. Мама зашикала на него, и вскоре вся семья стала открывать новую деятельность, с которой никто из известных мне предков не сталкивался. Правда, по слухам, двоюродный дед со стороны матери профессионально танцевал где-то в Москве и даже снимался в кино, но это не точно.