Черный камень - Андрей Саломатов

Все самые интересные истории случаются как правило летом. Когда дни становятся длинными и теплыми, дома сидеть не хочется, а на улице надо обязательно чем-то себя занять. Иначе, зачем вообще выходить на улицу?

День, когда все это произошло, начался для Филиппа не очень удачно, а если выражаться точнее, то просто скверно. С утра, из-за сущего пустяка, он поссорился с мамой. Она попросила его погулять с собакой Джимом, а он почему-то уперся, начал говорить, что ему некогда, что у него болит голова, и вообще, его давно уже на улице ждут друзья. Все вместе это было сущим враньем: времени у него было сколько угодно, голова не болела, и на улице его никто не ожидал, потому что почти все его друзья разъехались по бабушкам, дедушкам и разным спортивным лагерям.

— Хорошо, тогда я пойду погуляю с Джимом, а ты вымой посуду, спокойно предложила мама.

— Не буду я мыть посуду, — грубо ответил Филипп и заперся у себя в комнате.

Тогда мама постучала в дверь и сказала:

— Мало того, что ты врешь, ты ещё ленишься и дерзишь. И все только из-за того, что не хочешь выгуливать собаку.

— Ну и пусть, — тихо пробурчал Филипп.

Надо сказать, что характер у Филиппа был непростой. Он любил настоять на своем, частенько упрямился, но не был ни злым, ни грубым, ни ленивым. Врать ему конечно же приходилось, хотя и не очень часто. Как и каждый нормальный человек, иногда он любил побездельничать, но учился хорошо и даже занимался в театральном кружке. Просто сегодня у него было отвратительное настроение, и Филипп не знал, как из него выкарабкаться.

Походив бесцельно по комнате, Филипп все же решил не ссориться с мамой и сходить погулять с Джимом. Он вышел в прихожую, взял поводок и начал обуваться. Джим в это время вертелся вокруг своего хозяина и радостно лаял. И тут Филипп сделал нечто такое, о чем потом сильно пожалел. Ни с того, ни с сего он хлестнул собаку поводком, да так чувствительно, что Джим взвизгнул и убежал прочь.

— Не надо идти с ним гулять, — появившись в дверях, холодно сказала мама и отобрала у него поводок. — И посуду не надо мыть. А то ты, чего доброго, ударишь и меня. Я все сделаю сама.

Пристыженный, Филипп отправился на улицу один. Он и сам не понимал, зачем ударил собаку и обидел маму, и от этого на душе у него сделалось совсем противно.

Погода стояла по-летнему ясная и безветренная. В голубом небе висело белесое солнце и, не смотря на утро, палило совершенно по-дневному. Животные и птицы от жары попрятались в тень. Не было видно даже прожорливых сизарей и вездесущих воробьев. И только редкие бабочки своим изящным порханием оживляли замершую до вечера природу.

Филипп не заметил, как дошел до пожарной каланчи. Он опомнился только, когда его кто-то окликнул. Филипп оглянулся и увидел своего одноклассника Петьку, который так же забрел в это место из-за плохого настроения.

— Привет, — постукивая палкой по дереву, поздоровался Петька. Гуляешь?

— Да, — ответил Филипп и показал на башню. — Давай, залезем туда. Вдруг найдем что-нибудь интересное: старинную пожарную каску или ремень с бляхой.

— Так просто туда не залезешь, — задрав голову, со знанием дела ответил Петька. — Дверь и окна забиты.

— А мы по дереву заберемся на балкончик, — сказал Филипп. — А там наверняка есть дверь или окно. Я давно хотел обследовать, что там внутри. А то врут про неё всякую всячину.

— Конечно врут, — согласился Петька и оглядел тополь, который рос всего в нескольких метрах от каланчи. Для того, что бы добраться до балкона, нужно было вскарабкаться почти на самую верхушку дерева и проползти по ветке толщиной с руку. Но куда более опасным Петьке представлялось возвращение по той же ветке назад. — А как мы оттуда спустимся? — спросил он.

— Дверь закрыта изнутри. Наверное, на засов, — ответил Филипп. Откроем её и выйдем.

Петьке не хотелось показывать, что ему страшно, и он согласился, но про себя подумал: «Только я полезу вторым».

Вскарабкаться на высокий тополь оказалось совсем не трудно. Тем более, что у Филиппа в этом деле уже был большой опыт. Верткий и легкий он забрался на самую верхотуру, где тонкие ветви раскачивались даже от дуновения ветра.

Сверху глядеть на землю было страшно, поэтому Филипп старался этого не делать. Ветка, по которой он пополз на смотровую площадку каланчи, от тяжести клонилась вниз, но возвращаться было поздно.

— Знаешь, на кого ты похож? — снизу крикнул Петька. — На ящерицу. Ползи-ползи. Надо было надеть ползунки, тогда бы и ползти было легче.